Дьявол. Доказательств того, что слова насчет оптического прицела не блеф, у него не имелось, однако выбор остался только один — делать, что велят. Он медленно сунул руку под куртку, вытащил «смит-вессон», подержал его над головой и, плечом прижав телефон к уху, положил пистолет в бардачок.

— Сделано.

Снова шепот, затем:

— Мы выходим. Он хочет, чтобы ты сел за руль и положил руки на приборную доску.

Связь прервалась, однако, перебираясь за руль, Фрэнк по-прежнему прижимал трубку к уху. Потом он нажал большим пальцем кнопку ВЫЗОВ, чтобы телефон набрал номер Эзры.

Один гудок, второй, ответа не было, и тут Фрэнк увидел их — Нору и мужика, из которого он вышиб дух в мастерской, — появившихся из-за угла больничного здания. Фрэнк закрыл телефон, уронил его себе на колени, думая: «Догадайся, Эзра, догадайся. Неприятности начались».

Нора быстро приблизилась к пикапу. Потом открылась задняя дверца, Нора влезла в пикап, села позади Фрэнка, здоровенный громила последовал за ней.

— Ключи, — сказал он, и Нора, вынув из кармана ключи, отдала их Фрэнку.

— Заводи и поехали. За парковкой возьмешь направо и поедешь прямо, пока я не скажу, где повернуть.

Эзра повертел телефон в руке, окинул взглядом озеро. Ветер усиливался, налетая порывами, гоня к острову серые тучи.

Прозвонив два раза, телефон умолк, причем вызов поступил от Фрэнка. Вот эти самые два раза Эзре совсем не понравились. А еще меньше понравилось ему то, что Фрэнк не перезвонил.

Не перезвонил. И если первый вызов не был результатом ошибки, значит, был предупреждением.

На веранде Эзра был один. Вон и Рени так и сидели в доме. Эзра направился к ним.

— Дождевики у вас имеются?

Они сидели в гостиной, бок о бок. Вон что-то хрипло шептал Рени на ухо, и, услышав вопрос Эзры, оба уставились на него так, точно он перешел на неизвестный им язык.

— Что? — спросила Рени.

— Дождевики? Если нет, в лодке найдется пара пончо.

Вон поднялся на ноги:

— О чем вы говорите? Если пойдет дождь, так у нас есть крыша над головой.

— Считайте, что больше ее нет. Мы отправляемся на лодочную прогулку, ребятки. И отправляемся быстро.

Теперь на ноги поднялась и Рени:

— Что случилось?

— Да ничего не случилось, — сказал Вон. — Он попросту спятил. Какие еще, к чертям собачьим, лодочные прогулки?

— Заткнитесь, — приказал Эзра, и Вон заткнулся.

— Они направляются сюда, — произнесла без вопросительной интонации и без тревоги в голосе Рени.

— Очень может быть, — ответил Эзра.

— Куда мы поедем?

— Пока не решил, но лучше бы нам поторопиться.

— Отдайте мне пистолет, — потребовал Вон. — Если они едут сюда за нами, я хочу, чтобы мой чертов пистолет был при мне.

Эзра смерил его холодным, безразличным взглядом:

— Когда дело дойдет до перестрелки, я позабочусь о том, чтобы в ней приняли участие и вы.

Амбал с пистолетом трижды указывал ему, куда свернуть. Они проехали миль пять, прежде чем он приказал Фрэнку заехать за полуразвалившийся бар с табличками «ЗАКРЫТО» и «ПРОДАЕТСЯ» в окнах. Там Фрэнк остановился, выключил мотор. Вокруг виднелись только заброшенные дома, деревья да говорившая о близости болота, колеблемая ветром осока.

— Все, теперь сидим, ждем и никто не произносит ни слова.

Верзила положил свою «беретту» на колени, развернув ее дулом в сторону Фрэнка.

Они просидели так минут пять, может быть, десять. Наконец зашуршал гравий: на парковку въехала еще одна машина. Рядом с пикапом остановился светло-синий мини-вэн с тонированными стеклами, и из него вылез мужчина. Фрэнк помнил, как он ударил Моуэри пистолетом по лицу.

— Выходим, — сказал сидевший рядом с Норой бандит. Фрэнк открыл дверцу и вышел из машины. Ему впервые представилась возможность взглянуть в лицо второму гангстеру, и взгляд его Фрэнку не понравился. Гангстер довольно долгое время смотрел Фрэнку в глаза, потом отвернулся, сдвинул боковую дверь мини-вэна, и Фрэнк обнаружил прямо перед собой Девина Маттесона.

Последний и единственный раз Фрэнк видел его восемь лет назад, в Майами. Они провели вместе не так уж много времени — час, быть может, — однако и этого хватило, чтобы неприязнь к Девину пустила в душе Фрэнка крепкие корни. Правда, от той встречи у него остались в памяти два качества Девина: высокомерие и сила. Теперь сила отсутствовала.

Девин сидел, привалившись боком к спинке сиденья, у него на коленях лежал пистолет, однако создавалось впечатление, что даже держать голову поднятой ему удается ценой больших усилий. Темный загар и крепкая нижняя челюсть украшали теперь лицо совершенно изможденного человека. Под рубашкой бугрились плотные повязки.