Накануне начала операции «Цитадель» командующий 4-м воздушным флотом генерал Отто Десслох перенес свой штаб в Мурафу, в двадцати километрах юго-западнее Богодухова. По свидетельству генерала Зайдемана [837] , Десслох поставил перед командиром 8-го авиационного корпуса задачу сосредоточить соединения переданной под его командование авиационной группировки на направлении главных ударов 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф», используя авиацию для решения исключительно тактических задач. Соответствующие цели в тылу противника следовало наметить и атаковать в случае обнаружения передвижений советских войск в районе Обоянь – Курск или их перемещения по железной дороге на участке Валуйки – Старый Оскол. Кроме этого, Десслох запретил наносить удары по советским аэродромам, поскольку стремился обеспечить тактическую внезапность, а также считал, что резервов личного состава и техники у советской стороны достаточно, чтобы в короткое время компенсировать любой возможный из-за этого ущерб. Главный удар 8-го авиационного корпуса в первый день наступления был намечен перед фронтом 4-й танковой армии, с основным усилением на участке 2-го танкового корпуса СС. Для этого должны были быть использованы все соединения бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков, действующие с учетом плана артиллерийской подготовки 4-й танковой армии. В то же время большую часть зенитной артиллерии решено было задействовать в полосе 11-го корпуса (временной корпусной группы «Раус») армейской группы «Кемпф» с целью непосредственной огневой поддержки наземных войск при переходе в наступление.

Командующий 6-м воздушным флотом генерал Роберт Грейм 3 июля перенес управление на передвижной командный пункт в городе Каменец, в пятнадцати километрах к северо-востоку от Кром. По свидетельству генерала Фридриха Клесса [838] , согласно плану Грейма, 1-я авиационная дивизия 6-го флота должна была начать основную операцию 5 июля с атаки крупного скопления советских самолетов на аэродромах в районе Курска и последующего удара по артиллерийским группам противника в районе Малоархангельска, координируя действия в соответствии с планом артиллерийской подготовки 9-й армии. Затем дивизия сконцентрирует усилия на направлении главного удара 47-го танкового корпуса, выбрав момент для массированной атаки. Кроме того, части дивизии должны были предупреждать контрудары по 46-му и 47-му танковым корпусам с запада и нейтрализовать вражеские резервы, подходящие с востока, из района Щигры. Группы дальней и ближней разведки получили инструкции сосредоточить все внимание на раннем обнаружении появления и сосредоточения вражеских резервов со всех возможных подходов к району сражения, а также перед фронтом 2-й танковой армии. Поскольку 6-й воздушный флот не имел резервных соединений и не мог рассчитывать ни на свежих пилотов, ни на новые машины, фельдмаршал Грейм рассчитывал, что выполнить все поставленные задачи позволит высокая интенсивность боевой работы авиации: самолеты-бомбардировщики будут ежедневно совершать по два боевых вылета, пикирующие бомбардировщики и штурмовики – три или четыре, истребители – пять или шесть.

Однако немецкие летчики даже перевыполнили эти нормы – поначалу средним количеством было шесть-семь вылетов в день для каждого соединения [839] .

Таким образом, командующие обоих воздушных флотов подготовили схожие планы действий своих авиационных соединений, основная идея которых заключалась в массированном воздействии на противника на направлениях главных ударов группировок наземных войск, тогда как поддержка на других участках могла быть оказана лишь в случае крайней необходимости, а препятствовать подходу вражеских резервов и наносить удары по коммуникациям предполагалось в зависимости от развития обстановки и только в определенных районах вблизи от зоны боевых действий. Десслох и Грейм предпочли не распылять силы, а сосредоточить всю мощь авиационных ударов на основных целях, в качестве которых были определены советская артиллерия и бронетехника в тактической зоне боевых действий.

В штабы корпусов и дивизий ударных группировок были направлены офицеры связи от военно-воздушных сил, которые сопровождали наземные войска во время боевых действий; по радио наводили истребители и пикирующие бомбардировщики на цели, указанные командирами наземных частей и соединений; корректировали нанесение бомбоштурмовых ударов; через каждые два часа докладывали об изменениях тактической обстановки штабам 8-го авиационного корпуса и 1-й авиационной дивизии.

По воспоминаниям командира 3-й группы (отряда) 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков капитана Фридриха Ланга (Friedrich Lang), в первые дни наступления пилоты штурмовых авиационных соединений, поддерживавшие войска 9-й армии группы «Центр», выполняли по пять – шесть боевых вылетов ежедневно (для сравнения, экипажи штурмовой авиации 16-й воздушной армии Центрального фронта 5 июля совершили примерно по одному боевому вылету на каждого, а во 2-й воздушной армии Воронежского фронта – приблизительно по два) [840] . Основными объектами воздушных ударов были позиции советской полевой и зенитной артиллерии, для подавления которой использовались фугасные боеприпасы, а также мелкокалиберные осколочные бомбы типа SD-1 и SD-2 (нем. Splitterbomben), весом один и два килограмма, собранные в контейнеры на 180 и 360 бомб, сделанных под форму 250– и 500-килограммовых авиационных бомб (Николай Попель впоследствии отметил [841] , что менее чем за час боя истребительно-противотанковый артиллерийский полк потерял от ударов немецкой авиации треть орудий). Сбросив последний контейнер с этими бомбами, пилоты ударной авиации выпускали красную ракету, которая служила наземным войскам сигналом к атаке. Против пехоты противника осколочные бомбы сбрасывались россыпью (немцы называли это «хлебная корзина Молотова» [842] ).

Главные удары немцев, как и ожидалось русскими, были нанесены в полосе обороны 13-й армии Центрального фронта, которой командовал генерал Николай Пухов (начальник штаба генерал Александр Петрушевский). К началу июля 13-я армия, занимавшая участок протяженностью 32 км, ограниченный справа разграничительной линией с 48-й армией и слева разграничительной линией Зубаревка, Возы, Теплое, Подолянь, Тагино (все пункты, кроме Теплое и Тагино, включительно для 13-й армии), состояла из четырех стрелковых корпусов (шесть дивизий 15-го и 29-го корпусов, шесть дивизий 17-го и 18-го гвардейских корпусов), со средствами усиления: танковая бригада, пять отдельных танковых и три самоходно-артиллерийских полка; две тяжелые гаубичные артиллерийские и три гвардейские минометные бригады; семнадцать отдельных артиллерийских, пять гвардейских минометных и восемь минометных полков; армейский истребительно-противотанковый артиллерийский полк, в которых насчитывалось, по разным данным, от 114 до 133 тыс. человек личного состава [843] .

В первом эшелоне армии оборонялись четыре стрелковые дивизии с артиллерийским усилением; остальные восемь стрелковых дивизий занимали вторую оборонительную полосу (три стрелковые дивизии, усиленные тремя танковыми полками), армейскую тыловую полосу (три стрелковые дивизии, усиленные двумя танковыми полками и отдельной танковой бригадой) и часть первого фронтового рубежа (две стрелковые дивизии). При этом на каждую стрелковую дивизию приходился участок обороны средней протяженностью около 2,7 км (считая и дивизии, расположенные в глубине обороны армии) [844] . Основной командный пункт армии находился в Легостаево, на удалении 28 км от линии фронта.

Эшелонирование боевых порядков полков и батальонов выделяло 13-ю армию из числа других оперативных объединений Центрального и Воронежского фронтов, поскольку здесь оно начиналось уже на уровне роты. Взводы вторых эшелонов рот располагались в отдельных траншеях между первой и второй линиями траншей каждой полосы обороны и были связаны ходами сообщения с первой траншейной линией. Роты вторых эшелонов батальонов занимали вторую линию траншей, а батальоны вторых эшелонов полков – третью линию траншей.

При этом только на участке 13-й армии Центрального фронта тыловая полоса оказалась значительно сильнее не только второй полосы обороны, но и главной полосы по насыщенности огневыми средствами – автоматами, станковыми пулеметами, 45-мм противотанковыми орудиями [845] . Такое соотношение по количеству огневых средств, размещенных на каждой из трех полос армейской зоны обороны, было также не характерно для всей системы обороны как Центрального, так и Воронежского фронтов.

На главной полосе обороны 13-й армии было установлено 50 755 противотанковых и 28 805 противопехотных мин, то есть около 2,5 мин на один погонный метр фронта (для сравнения, на участке 65-й армии протяженностью 82 км – только 13 000 мин, то есть по 0,16 мин на погонный метр, или в пятнадцать раз меньше) [846] .