И посмеялся от души их попыткам дернуться, доведя до их крошечных мозгов, что их пахан предложил ему перестрелять их всех за нерадивость и неисполнение приказов и обещал других прислать.

Хотите жить?

Он получил удовольствие.

Давай, Сашенька Романова. Объявись! Где ты там прячешься, глупенькая?

Он засмеялся. Зря он так расстроился и злился понапрасну: это даже интересно — «поводить» ничего не понимающую, бесполезно мечущуюся дамочку!

Да, и надо срочно выяснить, что это за мужик ей помог. И главное: почему?

Александра бежала за Иваном Федоровичем Гуровым, перестав ориентироваться в сплетении улиц, переулков и дворов, через которые он ее тащил, так и не отпуская руки. Они вынырнули из какой-то подворотни на дорогу и остановились. Остановился он, а Сашка, налетев на него, прекратила движение, как Конек-Горбунок: «Встань передо мной, как лист перед травой!»

— Постойте здесь. Я сейчас! — подал голос молчавший во время пробега господин Гуров. — Никуда не уходите!

— Есть! — отозвалась Сашка.

Отпустив ее руку, он куда-то скрылся. Быстро так!

Санька постояла, переминаясь с ноги на ногу — от каблуков и бега на различные дистанции ноги немилосердно гудели.

«Стою тут, как!.. — начала ворчать про себя Сашка. — И чего я его слушаю! Он сам по себе, я сама!»

Она увидела себя как бы со стороны — стоит дамочка, одна, в четыре утра на московской улице, переминается с ноги на ногу! Как это называется?

Уж утро близится, а Гурова все нет!

Надо поймать машину и…

И что дальше? Куда ехать?

«По дороге подумаю!» — решила Сашка.

И, увидев приближающийся свет фар, подняла руку.

«Десятка» «мокрый асфальт» остановилась возле нее, открылась пассажирская дверца — нынче она в фаворе, все-то перед ней дверцы распахивают! Перегнувшись через сиденье, показалась уже привычная за сегодняшнюю ночь личность.

— По-моему, я сказал стоять и ждать, а вы ответили: есть?

— А по-моему, самое время не стоять, а что-то делать! — проворчала Сашка, забираясь внутрь.

Машина тронулась, а Санька, изволя пребывать в раздражении, сурово поинтересовалась:

— Ну, а эти дровишки откуда, вестимо?

— Угнал! — жизнерадостно доложил Иван Федорович.

— Да вы что, батенька, больны? — подскочила на сиденье Сашка. — У вас что, автомобильная клептомания?

— Ну, не пешком же нам идти! — аргументировал свои действия господин Гуров.

Или при таких наклонностях скорее гражданин? Или как там принято обращаться к преступникам — подозреваемый?

— Да что вы вытворяете?! Я абсолютно и глубоко законопослушная гражданка, меня даже ГАИ ни разу не штрафовала! А если нас сейчас повяжут? — бушевала Саша.

— Вряд ли, — усомнился подозреваемый.

— Что значит «вряд ли»? А план там какой-то «Перехват» и всякие быстрые реагирования?

— А вы слышали, чтобы это хоть раз сработало?

— Да какая разница! — призывала, как Бендер, к почитанию Уголовного кодекса Александра. — Это же криминал беспредельный какой-то! Вы машины угоняете, словно собираете ягоды в лесу! Это что, ваше хобби или основное занятие?

— Я уже отвечал на этот вопрос отрицательно, Александра! И чтобы успокоить ваше законопослушное гражданское возмущение, могу уверить, что ничего с этими машинами не станет. Одна у кафе осталась, где ее завтра и найдут, эту сейчас тоже пристроим на видное место. Расслабьтесь, Александра!

— Не называйте меня Александрой! — потребовала она.

— Ну хорошо! — легко согласился он. — Я буду звать вас Алекс.

— Угу, — с язвительной надменностью отозвалась Сашка, — а я вас Юстас!

— Зачем же так нервничать, — усмехнулся автомобильный клептоман.

— Куда мы едем? — потребовала объяснений Санька.

— Ко мне домой.

— С какого это перепугу?

— У вас есть другие предложения? Куда вас отвезти? К друзьям, маме, на дачу, в тайгу? — огрызнулся он, перестав улыбаться.

— К маме, наверное, нельзя, — приутихла Сашка.

— Нельзя. Радует, что вы начали что-то соображать!

— Не злорадствуйте!

— Не буду. Меня они не знают…

— Я тоже! — перебила Сашка.