Майкл посмотрел на небо, усыпанное звездами, на яркую луну и подумал о другой ночи, с улыбкой вспомнив шоколадный крем и «интересные части» тела. Что он может сказать Элис в свое оправдание?

Двери распахнулись, и она появилась на пороге. Сбежав по ступеням, Элис подняла голову и увидела Майкла. Минуту они стояли, молча глядя друг на друга.

— Как все прошло? — спросил он, не зная, с чего начать.

— Нормально. Он был под четвертым номером, — ответила Элис.

— А у меня под седьмым, — сказала Майкл. — Они, наверное, поменяли номера.

— Наверное.

Повисло молчание. Скажи что-нибудь, подталкивал себя каждый из них.

— Майкл, увидев сейчас того парня, я снова вспомнила о том, что ты для меня сделал. Спасибо и…

— Не надо благодарить, — перебил он, положив руку ей на плечо. — Потом-то я вел себя, как последняя скотина. Прости.

— Да уж, ты, оказывается, с норовом. Я думала, что знаю тебя, но ошибалась.

— Еще раз прошу прощения. Обычно я так себя не веду. Я гордился «Ностальгией» и думал, что тебе она тоже нравится. Но потом, когда я узнал, что автор колонки ты, у меня словно помутилось в голове.

— Я понимаю, что поступила плохо, скрыв от тебя, что я — Гурманка Мэри. Так что ты тоже прости меня. Я видела, как много значит для тебя «Ностальгия» и не хотела…

— Говорить правду, чтобы не расстраивать меня? — Майкл с усмешкой покачал головой. — Валентин и моя мать пытались поговорить со мной о недостатках, которые заметила и ты, но я был слишком упрям и уверен в себе.

— И в результате «Ностальгия» — лучший ресторан в городе.

Майкл отмахнулся от комплимента, отношения с Элис были гораздо важнее любого ресторана. Теперь он знал это наверняка. Оставалось только убедить Элис.

— А не пойти ли нам к Валентину выпить по чашке кофе? — предложил Майкл. — Ты расскажешь мне о своем кафетерии…

Когда они входили в кондитерскую, Элис украдкой взглянула на Майкла. Он вел себя настолько серьезно, что она не могла не поверить в его искренность.

Валентин находился за стойкой. Если он и удивился, увидев их вдвоем, то виду не подал. Они немного поболтали, пока варился кофе — Майклу без сливок, а Элис, как всегда, со взбитой белой шапкой. Прихватив пирожные, парочка устроилась за дальним столиком в углу зала.

— Я тебя слушаю, — весело произнес Майкл, глядя, с каким наслаждением Элис поглощает эклер.

— Открытием кафетерия я обязана тебе. Ты сказал мне много обидных, несправедливых слов, но кое в чем оказался прав. Я действительно пряталась от жизни за своей писаниной.

— Но я не должен был вести себя так грубо. У тебя есть вкус к журналистике.

Элис отодвинула чашку кофе в сторону.

— До встречи с тобой я никогда не задумывалась над тем, что мои обзоры могут иметь разрушительные последствия. А когда я осознала это благодаря тебе, то бросила эту работу.

— Я догадался. Название колонки осталось прежним, но стиль сильно изменился. Статьи уже не такие остроумные.

— Спасибо, но мне нравится мое теперешнее занятие. Я уже знаю, сколько сил уходит на содержание ресторана. У меня небольшой кафетерий, и то я валюсь с ног к концу дня.

— Слышал, у тебя прекрасная выпечка.

— Я нашла одну женщину через объявление в газете. Ее судьба, кстати, очень похожа на судьбу твоей Мэри, она тоже одна воспитывает ребенка. Она встает в три утра и начинает священнодействовать у плиты. Пока она работает у меня на полставки, но надеюсь, что скоро смогу перевести ее на полный рабочий день.

— Ты все правильно делаешь, — тепло улыбнулся Майкл и, взяв руку Элис в свои ладони, слегка сжал ее. — Я горжусь тобой.

— Я тоже рада за тебя, — ответила Элис. — Ты сохранил свой ресторан и сделал его лучшим в городе.

— Это было нелегко. Я нанял нового шеф-повара, который полностью сменил меню. А моя мать занялась интерьером зала. Теперь клиенты «Ностальгии» не боятся, что их расстреляют из проезжающей машины.

Элис почувствовала, что краснеет, вспомнив эти строки из своего обзора, где проводилась аналогия между рестораном и Чикаго тридцатых годов. Она ответно сжала руку Майкла. Он подвинулся поближе.