Толпа загудела, но на этот раз одобрительно. Кто-то прокричал.

— Давай, не томи уже, работа стоит!

Ему ответили старой поговоркой. По площади прокатился смех. Шут что-то сказал музыкантам, и те сдернули полотно, под которым скрывалась странного вида конструкция. Такого еще в Броумене не видали: два огромных колеса, отороченных жестяными лисами, висевших параллельно друг другу на большой станине, а по бокам у них имелись десятки шестерней и воротки, как на водяных колодцах. Вся конструкция опутывалась металлическими жилами и возвышалась на три человеческих роста, заканчиваясь железным штырем.

По команде Прохора музыканты кинулись к колесам, ухватились двумя руками за воротки и принялись их крутить, пробуждая тем самым ото сна весь механизм. Шут же демонстративно бросил свою торбу между вертикальных жерновов, которые терлись о ворс ковра, лежавшего на помосте. И тут толпа открыла рот! Более того, Главный, он же и единственный, Министр встал со своего места и, цепляясь саблей за дамские платья, побрел к помосту, словно сомнамбула. Между затянутыми в железо тонкой раскатки боковинами колес запрыгали мириады искр, которые хорошо были видны всем, кто собрался на площади. Искры сплетались в тонкие нити, образуя мерцающую вязь. Шут довольно потирал ладони и подбадривал артистов.

— Быстрее крутите! Сильнее! — музыкантам повезло меньше всех. Они не видели абсолютно ничего, вид на чудо загораживали гигантские диски, зато очень хорошо слышал треск воздуха между ними. Прохор мысленно прочитал молитву какому-то своему богу и крикнул. — Смотрите, жители Броумена, и не говорите потом, что не видели!

Он подбежал к механизму, приказал музыкантам отойти в сторону, что те покорно и с радостью исполнили, и соединил специально приготовленным железным крюком оба колеса. Сине-фиолетовая вязь опутала всю странную конструкцию и стала подниматься по штырю. Треск усилился. Дворцовая знать, впрочем, как и королевская чета, поднялись со своих мест. Толпа онемела. На мгновенье над площадью воцарилась гробовая тишина, но в следующий миг раздался оглушительный раскат грома, и с конца штыря в серое небо сорвалась ослепительной красоты молния и затерялась в облаках.

Весь город взорвался одобрительными возгласами.

— Молодец, шут!

— Во дает!

— Генерал, снимай медали! Уделал тебя дурак!

На помосте появился глашатай, который еще не пришел в себя, он только посмотрел в сторону королевской ложи, получил знак одобрения и попытался перекричать ликующую толпу.

— Королевский указ! Поскольку шут выиграл спор с Министром, последнему надлежит не позднее девятнадцати часов временно сдать свои обязанности заместителю, который будет назначен государем, а самому явиться в караульное помещение и поступить в распоряжение дежурного офицера. Подписано Генрихом, правителем Серединных Земель, — жители Броумена заулюлюкали и захлопали в ладоши. Сам бирич тоже улыбнулся, но в ладонь, и завершил мероприятие. — Разойдись!

Толпа начала редеть. Величественные супруги покинули свою ложу, да и знать возвратилась во дворец, чтобы заняться обсуждением увиденного. На помосте появились рабочие, которые под руководством Даниэля-мастера принялись разбирать механизм. Прохор обнял изобретателя и прошептал ему на ухо.

— Спасибо, что помог, дружище.

— Пара пустяков. Без твоей идеи ничего бы не вышло, — ответил тот и кивнул в сторону.

Шут проследил направление. На опустевшей площади стоял Генерал. Его некогда расправленные плечи сейчас ссутулились, а руки безжизненно висели вдоль туловища. Он явно не ожидал такого поворота событий. Прохор вздохнул, надел свой колпак и, спрыгнув с помоста, подошел к Министру.

— Не переживай ты так. Ну подумаешь, проиграл. Мы же не на твое годовое жалование спорили!

Генерал шмыгнул носом.

— Да уж лучше бы на него! Позор-то какой… — Он вздохнул.

— Королеве спасибо скажи, это ее идея, не моя, — шут пожал плечами.

— Да неможно молнию поймать! — воскликнул униженный вельможа. — Не-мож-но! Тебе этот увалень помог. Это не честно! Шарлатаны!

— Тс… — Прохор приложил палец к губам, призывая Министра к тишине. — Неубедительный довод. Десятки людей видели, что молния сверкала в моей сумке. Прими это достойно. Ладно, пойду я, — весельчак похлопал будущего дозорного по плечу, — Генрих заждался, да и проголодался я чего-то. Спокойного дежурства!

И шут, смеясь на всю площадь, побежал в сторону ворот.

Вечером в таверне народу собралось в два раза больше, чем обычно. Хозяину пришлось даже убрать несколько столов, но гости не возражали, можно и постоять, тем более что так больше войдет еды и пива, а это выгодно и самому владельцу заведения. Мадлен, жена хозяина, лавировала между посетителями с подносом, уставленным кружками, словно каравелла между рифов. Все в один голос обсуждали сегодняшнее событие, более того, каждый считал своим долгом подойти к столику, за которым сидел шут, чокнуться с ним и хлопнуть по плечу, словно они с Прохором закадычные друзья. Хмельной балагур стойко терпел и натужно улыбался. На его счастье на маленькой сцене появились музыканты и отвлекли от шута внимание. Артисты взяли в руки инструменты и начали играть. Дрон приветливо помахал гостям харчевни, а Михась улыбнулся в свойственной ему манере и затянул песню, которая дюже походило на ту, что исполнялась днем на площади. К тому же главным героем в обеих был один и тот же человек, но об этом знали только музыканты и сам шут. Прохор пригорюнился, прислонился к стене и стал слушать.