Допустить, что выжившие сограждане прочертят на огромной полосе плодородной земли разграничительную огромную Мертвую Зону, было очень сложно.

Тем не менее это так.

К северу от трассы Р-251 тянется широкая полоса ничейной территории.

Один конец Мертвой Зоны, огибая с севера Краснодар, упирается в Темрюкский залив, с другой стороны Мертвячка, как по-другому называют эту полосу раздора, проходит через Кропоткин, Новоалександровск, Красногвардейское — и теряется на северо-востоке где-то за Элистой. Что дальше творится в степных просторах, никто точно не знает, там уже астраханская зона интересов.

Официальная причина возникновения МЗ — опасения, мать их, сторон.

Ростов — город, вокруг которого расположены наиболее крупные региональные лагеря беженцев, именно таким образом решил прекратить наплыв, а заодно раз и навсегда оградить себя от бывших республик Северного Кавказа. Обладая более мощным ресурсом, прежде всего военным, ростовчане отжали полосу к югу, поэтому Мертвячка проходит буквально по городской черте краевой столицы. В ответ на недружелюбное действие Краснодар, несколько запоздало решив строить независимую республику, обзавелся собственными блокпостами. Только здесь опасаются не бегства южан к Дону, а, напротив, массового возвращения взбунтовавшихся беженцев назад, в предгорья.

Новые сведения просили раздумий, взвешенного анализа, на что у нас просто не было времени. Да и особого желания вникать, если честно.

Позже, невольно размышляя над сутью феномена, я пришел к выводу, что еще одной причиной его возникновения, может быть даже самой веской, стала своеобразная разница в мировоззрении. Одни люди согласно поступившей команде сверху послушно покинули родные края, все еще надеясь на Государство, а другие решили выживать самостоятельно там, где и жили до наступления лихих времен. У властей не было сил для проведения полномасштабной принудительной эвакуации, поэтому силовики подгребли лишь тех, кто купился на первые распоряжения. На вторые уже плюнули.

Краснодарскую вольницу представить несложно — образцы видны по дороге. До звериных законов еще далеко, в большинстве случаев нормы общежития остаются прежними. Многие из пришедших сюда оставляют за собой право самостоятельно выбирать методы и формы защиты своих интересов. Самостоятельно, а не так, как предписывало раньше сбежавшее Государство… Это просто возврат к более старым, совсем не прогрессивным, однако в данных условиях более жизнеобеспечивающим, что ли, законам. Плюс горская традиция — что бы ты ни натворил здесь, в большинстве случаев здесь же и останется, среди этих хребтов…

Что лучше — концлагерь или мелкогрупповой бандитизм?

Дальнейший разрыв был неизбежен.

Ширина Мертвячки в среднем колеблется от пятидесяти до восьмидесяти километров. Ейск, например, достался ростовчанам, а Сальский выступ, или Сальская дуга, — Краснодару, там ширина полосы минимальная, всего десяток кэмэ.

Власти внутри полосы нет, никакой.

Нет и общин, на брошенной территории Мертвячки остались разве что надежно спрятавшиеся сумасшедшие хуторяне, «дикие». Анархия. По заброшенным землям ходят мародеры, разведгруппы и патрули конфликтующих сторон. Практику взаимодействия даже не успели накатать — пошли перестрелки, появились первые потери, начали копиться кровные обиды, амба, уже через месяц в обратку никто отыграть не мог…

Краснодар — в отличие от Ростова город вольный.

Никто тебе не мешает рейдовать в Мертвой Зоне с целью добычи хабара, рискуй на свою голову, если неймется. Поймают — твоя жизнь, ты и отвечай. А вот со стороны Ростова проход в Зону категорически воспрещен, смельчаков, самовольно решивших проникнуть на Мертвячку с севера, ловят свои же, наказывая конфискацией и исправработами. Ростовчане вообще работают жестко: то бронетехнику пошлют на прочес, то вертушки поднимут. Раньше они чувствовали себя вольготней, сейчас краснодарцы мобилизовались, отвечают.

Контра крепнет.

В общем, есть отчего закиснуть.

Ибо проклятые Белевцы находятся аккурат в МЗ.

— Не, молодчики наши штабные! — невесело хохотнул Гоблин, когда мы уже собирались идти к машине. — Отличный вариант подкинули!

— А ты смог бы предугадать? Зря, такого никакой Гольдбрейх не предусмотрит.

— Не знаю! Я не местный. Откуда мне прорубать, как краснодарские с ростовскими ладили и ладят? Да и не в этом дело… Обидно просто, понимаешь! Слышь, Кастет, может, лучше в Майкоп вернемся? Там два аэродрома рядом, что-нибудь нашакалим.

— Вот именно, «что-нибудь». Ладно, давай отъедем, встанем и подумаем — неуютно тут, под прицелами.

Экипаж «буханки» с ворчанием полез в салон, и вскоре машина казаков, спокойно миновав блок, поехала на запад.

— Чего ждем?

— Подожди, Миша, — обретя должный опыт, я вновь подошел к окошку, вежливо улыбнулся — и уже спустя минуту получал ценные советы. Два патрона, а ясности прибавилось.

Направо, то есть в сторону Белевцов, с трассы лучше уходить не возле Знаменского, как предполагалось мной изначально, а гораздо раньше, на развилке возле большой станицы Васюринской. Дальше полями через Динскую — и на аэродром.