Инна протянула руку, а потом резко, как будто побоялась, что он её укусит, отдернула. Глупость, конечно, но ей захотелось провести по его плечу. Почему-то из той ночи она больше всего помнила только ключевые моменты, наверное, было слишком больно, вот и стерлось все остальное из памяти. А очень хотелось коснуться подушечками пальцев плеча, чтобы понять – кажется ей, или у него кожа грубее её собственной и совсем не такая, как будто чуть плотнее и шершавее. И погладить по щеке, едва ощутимо нажимая, чтобы темнеющая щетина немного царапнула, раздражая нервные окончания.

Все-таки рискнув, она дотронулась указательным пальцем до его плеча. Сергей продолжал спать, никак не реагируя на эти почти домогательства. Осмелев, Инна уже всеми пальцами провела вниз, по груди, вернулась на ключицу и замерла. Там, под смуглой кожей, где вена подходила совсем близко, бился пульс. И судя по его частоте…

Девушка дернулась, как будто обожглась, но не успела. Он перехватил запястье, не давая ей спрятаться под одеялом. У Инны щеки краской обожгло, а сердце заколотилось так, как будто её застукали за воровством конфет у детей. Наверное, она покраснела вообще вся, потому что даже мизинцы на ногах закололо от прилившей крови. Но почему-то стеснительнее всего было от того, что его пальцы лежали как раз на точке пульса её запястья, поэтому Сергей, конечно же, понимал, что с ней.

Он осторожно потянул девушку на себя, медленно, стараясь не напугать. И когда она наклонилась, как ещё пару минут назад, положил её ладонь себе на грудь.

– Не бойся. Я же знаю, что тебе интересно… - Инна судорожно сглотнула, но руки не убрала. Да уж, вот оно, любопытство, губящее кошек и девственниц. И ведь сделать вид, что ничего не было, теперь не получится. Вот и обновила воспоминания. – Трусишь?

Конечно, в другой ситуации он никогда не смог бы взять её на «слабо», но сейчас у неё мурашки по спине пробежали. И даже не от вызова, а от самого звучания голоса. Низкого, с чуть царапучей хрипотцой, от которой внутри как-то странно сжимается…

Не давая себе время на раздумья, девушка нагнулась ещё ниже, так, что рассыпавшиеся волосы коснулись его лица, и аккуратно погладила по груди сначала раскрытой ладонью. А потом, не дождавшись никакой реакции, чуть согнула пальцы, и провела ногтями, переходя на плоский живот, и снова вверх, задевая немного грубоватой лаской сосок.

Сергей дернулся и как-то странно, рвано выдохнул, отчего она тут же замерла.

– Больно?

– Нет, продолжай, - шепот тоже был какой-то непонятный, чуть приглушенный, как будто он выталкивал из себя слова.

Решив, что сделала что-то не так, Инна поднялась чуть выше, поглаживая шею и твердые мышцы плеч. А ведь она была права – у него кожа совсем не такая. И ведь не поймешь, чем именно отличается, но её нравился этот контраст. И нравилось, как Сергей начал подстраиваться под её легкие неуверенные движения, ластясь, как большой котяра. Разве что мурлыкать не начал. Хотя, иногда он тяжело, как-то вибрирующее выдыхал, и сходство становилось почти полным.

Проведя по рукам, до самых кончиков пальцев, Инна вернулась на грудь, только теперь поглаживая уже кожу внутренней стороны предплечий, и снова то же вздрагивание, на которое она уже не обратила внимание. Хочется ему, пусть дергается, а ей гораздо интереснее тактильно изучать его тело. Раз уж все равно они любовники, то стесняться уже поздно, поэтому, немного поколебавшись, девушка наклонилась и прижалась губами к его плечу. Осторожно лизнула. Кожа была прохладной и чуть солоноватой, но само ощущение её под языком ей понравилось. И запах Сергея, который она раньше вдыхала только тайком, а теперь, не таясь, только обострял желание сделать что-то такое, отчего утром она будет краснеть и смущенно хихикать. Но так это же утром, а пока он не сопротивляется, можно смело экспериментировать.

Сидеть стало неудобно, да и одеяло, которое до этого приятно согревало, теперь превратилось во что-то тяжелое и мешающее, потому Инна сбросила его и на секунду замерла в неуверенности. А, черт с ним, однажды она на нем уже так сидела, и целоваться было как раз очень даже комфортно. Понимая, что если начнет задумываться над происходящим, то точно струсит, девушка поддернула край футболки и перекинула через Сергея ногу, усаживаясь на него верхом.

Неподвижно лежащие до этого момента руки мужчины легли ей на колени, поглаживая и чуть нажимая, а потом снова стали неподвижными, как будто он усилием воли заставил себя не шевелиться. Теперь Инне стало хоть не и не так уютно, как ещё совсем недавно, но доступ к его телу, несомненно, увеличился. Опираться всем весом на Сергея она не стала, опустив ладони по бокам от его головы, и наклонилась, проводя щекой по шее, снова глубоко вдыхая, впитывая его аромат. Коснувшись губами уха, девушка вспомнила, как он сам целовал её, и, поймав ртом мочку, сначала провела языком по краю, а потом чуть прикусила.

Сильные пальцы тут же почти конвульсивно сжались на её коленях, стискивая так, что она не смогла бы встать при всем желании. Инна мгновенно замерла, не решаясь двинуться. Спустя минуту Сергей с трудом, но все-таки смог убрать ладони.

– Что-то не так? – хоть и запинаясь, но девушка уточнила. Мало ли, вдруг она и, в самом деле, по неопытности допустила какую-то грубую ошибку, а он не решается ей сказать, чтобы не обидеть?

– Все так. Даже слишком так, - он немного повернул голову, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. – Тебе нравится?

Инна быстро облизнула губы и нерешительно кивнула.

– Да…

– Тогда продолжай. Только долго я не выдержу, - выдав это предупреждение, Сергей завел руки за подушку, чтобы хоть как-то сдержать дикое желание схватить её и опрокинуть на кровать. Содрать эту нелепую футболку, будь она неладна, и облизать рыжую с головы до ног, не пропуская ни миллиметра бархатистой кожи. Так, чтобы чувствовать вкус на языке, в горле, чтобы можно было без помех ощутить мягкость всего её тела. С трудом прокашлявшись, он закрыл глаза и постарался не отвлекаться на ерзанье Инны. Угу, и прямо сразу получилось… Такими темпами у них ещё минут пять-семь, а потом просто не выдержит. И ведь она только испытала на нем практически невинные ласки, ничего из особо возбуждающего, а у него такое впечатление, что рыжая уже пару часов изводит самыми откровенными прикосновениями.