Возмущенная и обиженная за свою мать, Сара сочла за благо отказаться от поездки и отчитала его за бесчувственность, хотя в глубине души собиралась поехать к нему уже через неделю. Но когда она уже собралась в Нью-Йорк, у Луизы Сауткотт случился второй приступ. Прошла еще неделя, И тогда Рафаэль предъявил ей ультиматум.

Он позвонил ей из Нью-Йорка и довольно жестко положил конец ее попыткам просто поболтать.

— Твои родители расстраивают наш брак, — прервал он ее. — Мне кажется, тебе пора решить. Или я, или они. Я не буду ждать тебя вечно. Я не домашняя собачка, querida. — Действительно…

— Ты что, держишь меня за дурака? Моему терпению приходит конец, выпалил он с такой злостью, что его хриплый голос перешел в глухое рычание. — Даю тебе сорок восемь часов. Если ты не приедешь, я буду считать, что ты предпочла навсегда остаться с мамочкой и папочкой. Но если ты решишь остаться верной брачному обету, muneca mia, то это твой последний визит к родителям.

— Как так можно? — возмутилась она.

— Можно, querida. Придется тебе выбирать между нами. Я не позволю им вмешиваться в нашу жизнь. Я терпел слишком долго. Ты моя жена, и твое место рядом со мной, а не с ними, — хрипло добавил он. — Если ты не способна это понять, я не смогу больше думать о тебе как о своей жене.

— Как ты можешь ставить меня в такое положение?..

— Обыкновенно. Я только что это сделал. Хотя мне следовало сделать это раньше.

Мать ее была больна, у нее было плохо с сердцем, а он требовал от нее невозможного. Ее гордость, которой он так часто пренебрегал, питалась теперь сознанием того, что хотя бы один раз в жизни она должна быть тверда. Но даже после принятия такого решения она, зная характер Рафаэля, ожидала назначенного часа с сильным волнением…

Дождь немного поутих, и она вдруг резко вернулась в реальность.

— Cristo Сара! (Христос (исп.) — Мощная рука резко развернула ее за плечо. — Ты насквозь промокла.

Она дернулась, стряхивая эту руку.

— Оставь меня в покое!

— Ни за что! — отрезал он с саднящей решимостью.

Он набросил ей на плечи пиджак, и она почувствовала на своей коже тепло его тела и уловила его ни с чем не сравнимый и уже почти забытый мужской запах. Дрожь, однако, не унималась.

Ее квартира была сразу за углом. Сара шла быстро, не оглядываясь. Атмосфера в лифте была удушливо напряженной. Она демонстративно сняла пиджак и протянула его Рафаэлю, но не успела вовремя от него отодвинуться. Медленно, очень медленно его длинные пальцы заскользили по ее мокрым спутанным волосам, а глаза не отрываясь смотрели на ее побледневшее лицо.

— For Dios, Сара, — нервно сказал он. — Чего ты от меня хочешь?

Под ложечкой у нее засосало, а сердце забилось так, что его удары отдавались у нее в ушах. В ней вспыхнуло желание, какого ей никогда раньше не приходилось испытывать, и она не смогла заставить себя от него отодвинуться. Да и не хотела. Вдруг распознав это чувство, она жадно потянулась к нему, инстинктивно желая бесконечного продолжения головокружительного ощущения. Она ожила. Это безрассудное и ранее не испытанное желание вселяло в нее ужас.

Смуглый палец нежно коснулся ее шеи там, где бешено билась тонкая жилка. Его рука едва заметно дрожала. Они оба затаили дыхание. Глаза его, безотрывно смотревшие на нее, все больше и больше темнели. Другой рукой он скользнул по легкому изгибу спины и плотно прижал ее к своим бедрам. Она знала, достаточно ей сказать одно слово, и он тут же ее отпустит, но это слово никак не шло на язык. Да ей и не хотелось произносить его, она отдавала себе в этом отчет; и он тоже — что было ясно по блеску его сузившихся глаз. Ее страшный секрет перестал быть секретом. Он так медленно склонял к ней голову, что, когда наконец дотронулся до ее губ, она вздрогнула.

Новое необычное ощущение захватило ее, и она лихорадочно, безотчетно вцепилась руками в его широкие плечи. Горячий язык медленно раздвигал ее губы, как бы предвосхищая другое, более глубокое, древнее и ошеломляющее познание женщины мужчиной, и земля закачалась у нее под ногами и куда-то провалилась. Ею овладело какое-то новое, доселе не испытанное и безграничное чувство.

Когда он оторвался от ее губ, голова у нее плыла, а сама она едва держалась на ногах.

— Раньше ты такой не была, — сердито простонал он ей в волосы.

Если бы он отпустил ее сейчас, она бы упала, не удержавшись на ватных ногах. Она не могла выдавить из себя ни звука. Тело ее было каким-то странным, незнакомым. Сделав резкий шаг назад, она склонилась над сумочкой, роясь в поисках ключа. Так вот как это бывает, вот что я должна была чувствовать, лихорадочно пронеслось у нее в голове.

— Может, выйдем из лифта? — нежно пробормотал Рафаэль.

Он взял из ее трясущихся рук ключ и открыл дверь. Задев рукой за его твердый, мускулистый живот, она сразу съежилась, желая только одного оказаться от него на пушечный выстрел.