– Так кто же я? – усмехнулся гигант отнюдь не кретински. – Скажи мне, пожалуйста. И поскорее. Я прямо-таки сгораю от любопытства.

– Ты – разыскиваемый беглец, Самсон Медоед. Беглец. Учитывая твои колоквиализмы, скорее всего беглый священник. В монастыре ты скрывался от преследования, прикидывался глупцом, в чем, без обиды, тебе здорово помогала внешность. Явно не будучи придурком, ты мгновенно раскусил нас… точнее, меня. Ты не напрасно здесь прислушивался. Хочешь сбежать в Венгрию, а знаешь, что в одиночку это сделать будет трудно. Наша компания, компания людей ловких и бывалых, для тебя дар с небес. Хочешь присоединиться? Я ошибаюсь?

– Да. К тому же сильно. И в принципе во всех деталях. Кроме одной: действительно, тебя я раскусил сразу.

– Ага. – Шарлей поднялся. – Значит, я ошибаюсь, а ты говоришь правду. Ну, давай докажи. Ты – существо сверхъестественное, обитатель потустороннего мира, откуда мы, сами того не желая, вытащили тебя экзорцизмами. Ну так продемонстрируй свою силу. Пусть вздрогнет земля. Пусть загремят громы и сверкнут молнии. Пусть только что закатившееся солнце взойдет снова. Пусть лягушки в болоте вместо того, чтобы квакать, хором воспоют: «Lauda Sion Salvatorem». [223]

– Этого я сделать не могу. Да если б и мог, ты бы мне поверил?

– Нет, – признался Шарлей. – Я по природе своей не легковерен. К тому же Священное Писание говорит: не всякому духу верьте, потому что много лжепророков появилось в мире. [224] Проще говоря: обманщик на обманщике сидит и обманщиком погоняет.

– Не люблю, – мягко и спокойно ответил гигант, – когда меня называют обманщиком.

– Ах вот как. Серьезно? – Демерит опустил руки, немного наклонился вперед. – И как же ты тогда поступаешь? Я, например, не люблю, когда мне врут в глаза. Настолько не люблю, что мне порой даже случается сломать вруну нос.

– И не пытайся.

Хотя Шарлей был почти на полголовы ниже Самсона, Рейневан нисколько не сомневался в результате боя. Такое он уже видел. Удар по голени и под колено, падающий получает сверху в нос, кость с хрустом переламывается, кровь брызжет на одежду. Рейневан был до такой степени уверен в сценарии, что удивлению его не было предела.

Если Шарлей был быстрым, как кобра, то огромный Самсон был вроде питона и двигался с поразительной гибкостью. Молниеносным контрпинком парировал пинок Шарлея, ловко блокировал предплечьем удар кулака. И отпрыгнул. Шарлей отпрыгнул тоже, сверкнув зубами из-под верхней губы. Рейневан, сам не зная, зачем это делает, одним прыжком оказался между ними.

– Мир! – раскинул он руки. – Pax! Господа! И не совестно? Ведите же себя как цивилизованные люди!

– Ты бьешься… – Шарлей выпрямился, – бьешься как доминиканец. Но это только подтверждает мою теорию. А вралей я по-прежнему не люблю.

– Он, – сказал Рейневан, – возможно, говорит правду, Шарлей.

– Серьезно?

– Серьезно. Такие случаи уже бывали. Существуют невидимые параллельные миры… Астральные… С ними можно связаться. Были также… хммм… случаи посещений.

– О чем ты балаболишь, надежда замужних?

– Не балаболю. Об этом говорили в Праге! Об этом упоминает Зогар. Об этом пишет в «De universo» Рабан Мавр. На существование параллельного духовного мира указывает также Дунс Скот. По Дунсу Скоту, materia prima может существовать без физической формы. Неодушевленное человеческое тело всего лишь forma corporeitatis, несовершенное нечто, которое…

– Прекрати, Рейнмар, – нетерпеливо прервал Шарлей. – Сдержи свой раж. Ты теряешь слушателей. По крайней мере одного. Ибо я удаляюсь, дабы перед сном облегчиться в чаще. Это будет, в скобках говоря, действие во сто крат более плодотворное, нежели то, на которое мы тут тратим время.

– Пошел опростаться, – помолчав, сказал гигант. – Дунс Скот в гробу переворачивается, как и Рабан Мавр вместе с Моисеем Лионским и остальными кабалистами. Если даже такие авторитеты его не убеждают, то какие же шансы у меня?

– Ничтожные, – согласился Рейневан. – Да, по правде говоря, и мои сомнения тебе тоже развеять не удалось. И ты мало что предпринимаешь для этого. Кто ты? Откуда прибыл?

– Кто я, – спокойно ответил великан, – ты не поймешь. И откуда прибыл – тоже. А то, как я оказался именно здесь, я и сам до конца не понимаю. Как сказал поэт: не знаю, как в эти забрел я места.

– Для пришельца из загробного мира, – поборол изумление Рейневан, – ты недурно знаешь человеческий язык. И поэзию Данте.

– Я… – проговорил Самсон после недолгого молчания. – Я – Странник, Рейнмар. А Странники знают многое. Это называется «мудрость пройденных дорог, посещённых мест». Больше сказать тебе я не могу. Зато скажу, кто виновен в смерти твоего брата.