— Хорошо же, — с нескрываемой угрозой произнес Боуэн. — Я наведу о вас справки!

Во время этой перепалки я успел все обдумать и сделал свой выбор в пользу Эмери. Во-первых, принимать от него деньги мне было ни к чему, потому что я и так не собирался прекращать дело Иглтона. Во-вторых, Эмери наверняка что-то знал о людях, которых представлял Боуэн, и этим мог быть мне полезен.

Поняв, что у него ничего не выйдет, красный от злости Боуэн забрался в гравикар и поднял его в воздух.

Ни слова не говоря, Эмери взял меня за рукав, вытащил впившуюся в ткань крохотную иголочку и переломил ее.

— Этот господин на прощание снабдил вас электронным соглядатаем. Вы даже не заметили. Но теперь можно говорить спокойно. Мистер Ватсон, считайте, что никаких денег я не предлагал: ваша честность мне известна. Но надо же было выручить вас из неловкого положения! Разумеется, я оказался здесь не случайно: у меня тоже есть свои интересы. Однако пусть это вас не касается. Продолжайте заниматься своим делом. А теперь я вас покину.

Пожалуйста, оставайтесь на месте, пока я не скроюсь.

Поверьте, конспирация — не последнее дело.

— Постойте! — Я попытался его удержать. — Ответьте хотя бы на один вопрос!

— Увы, — произнес Эмери, — больше ничем вам помочь не могу.

Он сел в спустившееся к нам гравитакси и улетел.

— Вот видите, — сказал Холмс, когда я рассказал ему обо всем, — мы были правы, отправившись в музей.

Несомненно, преступники установили возле денебского кристалла приборы наблюдения. Теперь мы, вероятно, сможем узнать, кто такой Боуэн. Вот Эмери — личность более загадочная: откуда-то он вас знает.

— Вы уже придерживаетесь какой-либо версии? — спросил я.

— В принципе, их две. Согласно первой, на мозг Иглтона воздействовал сам кристалл. Он ведь представляет собой довольно сложное кремнийорганическое соединение, внутри его могут происходить самые различные процессы.

Однако еще вчера я разместил возле кристалла особую аппаратуру, и до сих пор не обнаружено даже намека на какое-либо излучение. Так что эта версия под большим вопросом. Что же касается второй, то она предполагает наличие у преступников машинки, программирующей сознание человека. Вспомните дело «Парящий кондор»!

— Но ведь его участники были арестованы!

— У меня нет в этом полной уверенности. Кто-нибудь мог ускользнуть. Но интересна не столько техническая сторона дела, сколько то, кому было выгодно толкнуть Иглтона на преступление. Кстати, Ватсон, что вы сами об этом думаете?

— Знаете, Холмс, сначала я во всем подозревал Боуэна, но теперь склоняюсь к мысли, что история с Иглтоном — дело рук Эмери. Ведь именно он заинтересован в скандале вокруг Денеба-четыре. А Боуэн, по-видимому, все-таки просто торгаш, боящийся потерять прибыль.

— Возможно. Но не стоит забывать, что теоретически на подозрении остается и Эванс. Вчера я снова разговаривал с ним. Меня интересовало, находились ли они в музее с профессором все время вместе. В результате выяснилась небольшая деталь: в шестом зале побывал только Иглтон, в седьмом — только Эванс, а в восьмом, последнем, они вновь встретились. По словам Эванса, это произошло чисто случайно. Насколько я помню, главным экспонатом шестого зала была большая карта звездного неба, выполненная из инопланетных камней, а седьмого — модель посадочной шлюпки звездолета в натуральную величину, изготовленная из цельной глыбы какого-то арктурского минерала. Но образцов с Денеба, кажется, в этих залах не было.

— Так кто же все-таки, на ваш взгляд, наиболее вероятный виновник? — спросил я.

— У меня есть некоторые догадки, — ответил Холмс, — но для их подтверждения нужно время. Завтра, возможно, что-нибудь прояснится.

— Ну вот, — сказал Холмс, когда на следующее утро я зашел к нему, — это уже кое-что. Прочтите заметку!

Я взял протянутую мне газету. Заметка была небольшая. «Компания «Суон Минералз», — говорилось в ней, — всегда пользовалась сомнительной репутацией.

Новую волну слухов вызвало сообщение об аресте профессора Иглтона, пытавшегося угнать звездолет, принадлежащий компании, чтобы разоблачить незаконные методы добычи минералов на Денебе-четыре. Держатели акций «Суон Минералз»! Пока не поздно, освобождайтесь от них! Крах подозрительных дельцов неминуем!» Под заметкой стояла подпись: «Фредерик Эмери».

— Каково? — сказал Холмс. — Этот таинственный джентльмен с бакенбардами решил играть ва-банк.

— Компания может подать на него в суд за клевету.