Старший лейтенант отвел взгляд от женщин, начав рассматривать рабов-мужиков. Выделил среди них двоих. Хоть и сидели они к нему спинами, но Леонидов определил в одном узбека, в другом русского. Эти трудились с особым усердием и все время, когда рядом проходил Керим, поторапливали других. После вчерашних слов Султана они проявляли особое рвение. Отметил офицер спецназа и похотливый взгляд узбека на блондинку.

А как только Керим вышел, узбек, видимо, упустивший из виду то, что за рабами теперь следит еще и надсмотрщик, перегнулся через стол, прошипел, но так, что каждое его слово было услышано Леонидовым:

— Эй, сучка белобрысый! Ты сильно на пахоте не напрягайся, ночь тебе предстоит ой какой длинный! Я буду тебя иметь туда, куда еще никто не имел! Нагнись под стол, да? Увидишь ялду, который будет твоя жопу рвать, понял, шлюха неверная? Мозоль на языке набьешь, тварь! Ух, чито я с тобой сегодня делать буду, карасавец… ты даже передставить не можешь!

Со рта раба-узбека стекла длинная, клейкая струя слюны.

Блондинка с ужасом смотрела на это обезьяноподобное существо.

Соседу вторил русский:

— А я, Юсуп, сегодня чернявой матку наизнанку выверну, блядь буду! А может, групповуху устроим? Да отдерем этих телок так, что завтра они только стоя и смогут за столом корячиться, а, Юсуп?

Из угла подал голос щуплый мужичок:

— Но позвольте, сегодня не ваша очередь, и… нельзя же так с женщинами… они такие же, как и все мы.

Узбек перевел взгляд в ту сторону, откуда донеслось слабое возражение.

— Твоя чего там, билат, пасть открываит? Хочишь, чтобы и тебя раком поставили? Бабы наши, мой и его, кунака Ваньки, понял ви все? Только ми будем трахат их! И пробуй кито Керим слово сказат, удавлю на очке сортир!

Старший лейтенант подумал: а ведь эти уроды — оказывается, что и среди рабов имеются ублюдки — могут беспрепятственно насиловать беззащитных женщин. Могли бы, если бы не…

Леонидов встал, покачал в руках дубинкой, подошел со спины к рабу-узбеку. Тот оглянулся и изменился в лице. Точно! Разговорившись, он совсем забыл о надсмотрщике.

А офицер, расставив ноги, спросил:

— Может, козел, ты и меня раком поставишь? Или удавишь в сортире?

Узбек пробормотал:

— Извините, господин, это был плохой шутка! Просто шутка! Хотел смотреть, как будут пугаться люди! Мамой клянусь, ми с Ванькой ничего не сделали бы! Только немного шутка!

— Шутка, говоришь?

— Да, начальник, клянус, шутка!

— Что ж, я тоже не прочь немного пошутить!

Сказав это, старший лейтенант почти без размаха, но сильно и резко врезал дубинкой узбеку-шутнику по почкам. Тот вскочил, взвыв от боли, и тут же получил удар по руке, сбросивший его через скамейку на пол.

Русский кунак узбека, прикрывшись рукой, спросил:

— За что бьешь, начальник?

Но тут же замолчал, выплевывая на ладонь вместе с кровью обломки передних зубов. Леонидов осмотрел застывших в изумлении рабов, перевел взгляд на избитых ублюдков и крикнул:

— Что, твари, решили за спиной начальника саботаж устроить? Других вздумали от работы отговаривать? Угрожать? Я вам, сукам паскудным, дам угрожать! Так изуродую, мать в гробу не узнает!

Старший лейтенант обернулся к невольникам, застывшим за столом, спросил:

— Я прав? Эти уроды отговаривали вас под угрозой расправы от работы? Ну? Не слышу?

Первыми отозвались женщины:

— Да, вы правы! И делают они это не в первый раз!

Из туалета вышел Керим.

Увидел результаты расправы надсмотрщика над рабами, которых старый таджик считал лучшими работниками из всей толпы и уже намечал на повышение, если количество рабов, как говорил Султан, увеличится. И вдруг… охранник применяет силу именно к ним?!

Керим спросил, обращаясь к Леонидову:

— Что все это значит, Кача?

— А то, шеф, что при вас эти скоты показывали, как усердно работают, но стоило вам выйти, они тут же приказали, да, именно приказали всем остановить работу, буквально заявив — кончай пахоту! Расслабьтесь, пока просрется этот старый ишак, Керим! Я извиняюсь, но это не мои слова. Остальные работники им возразили, но эти двое стали угрожать расправой тем, кто не будет слушать их. Они, видимо, упустили из виду, что сзади нахожусь я, и раскрылись во всей своей красе, обнажив истинное свое обличье. Пришлось показать им, кем они являются на самом деле!

Керим обвел взглядом рабов, спросил:

— Все, что сказал надсмотрщик, правда?

Ему единогласно ответили:

— Да, правда! И раньше Юсуп с Иваном заставляли нас прекращать работу, как только вы выходили из цеха. И женщин никому не хотят отдавать, сами намереваются издеваться над ними, хотя вы и ваш начальник давали в отношении баб другие указания.

А женщины заявили, что не могут работать, потому что эти двое, которых справедливо наказал надсмотрщик, каждую ночь насилуют их, да так, что впору повеситься!