— Ты сейчас уже ничего не успеешь исправить. Так какой смысл рисковать своей головой? Ради чего?

— Нет тут никакого риска. Сперва им надо пройти мимо трёх Уступов. Потом подойти к полосе обеспечения. На этот момент в проходах между частями лесной полосы уже будут стоять мои войска. Так что времени будет достаточно.

— Но если на каком-нибудь из этапов произойдёт сбой — а он может произойти на любом, всё ведь случается — тогда у милорда, возможно, возникнут проблемы.

— Я всё равно не собираюсь делать отсюда ноги. Сперва во всём разберусь. Инхи, вызови сюда командующих остальными отрядами. Хочу с ними побеседовать. Обозначить приоритеты.

— Слушаю, милорд.

— Серге, я действительно считаю, что риск не оправдан.

— Если ты окажешься прав, я признаю это публично. Идёт?

— Не-ет, — рассмеялся Аканш. — Такой награды мне не надо.

— Ладно, в случае необходимости подберём другую.

Пока дожидался появления командующих других отрядов, осмотрел и снаряжение, и карты. Карты были хорошие, из лучшей моей картографической мастерской. Были магические, с вставками из металлов и камней — основой заклинаний. Имелись и простые. Над ними я собрал успевших прибыть офицеров и принялся обсуждать тактику. Обсудить было что, идеями они фонтанировали. Не все из идей показались мне соответствующими нынешней ситуации, и дискуссия затянулась.

Мои люди знали, что на подобных совещаниях высказывать нужно все возражения. Любая идея, если она будет высказана, достойна внимания, я как минимум выслушаю её и приму в расчёт. А вот потом оправдания уровня: «У меня была мысль поступить так, но я не решился высказать её или мне не дали такой возможности» не помогут. Есть мысль — озвучивай. Или впоследствии на неё не кивай.

Обсуждения затянулись до ночи. Придя к единому решению, пусть и с небольшими вариантами (в конце концов — им воевать, им и решать, передо мной они ответственны только за результат, и тут у меня пока голос совещательный), командующие разошлись. А я остался, вполне понимая, что тащиться на ночь глядя по лабиринтам засек, да ещё и мимо уже снаряжённых ловушек — дело недальновидное, потому что слишком опасное. Никто, включая Аканша, против этого не возражал.

В подземельях было где устроиться, и даже с комфортом. Пожалуй, только теперь, вдали от семейных неурядиц, я осознал, насколько устал. Не мальчик уже, пусть годы мои и невеликие, но ощущаются. Тело просило покоя. Завернувшись в плащ и подстелив под себя самую толстую войлочную полость, какую смог найти, отключился с облегчением, что я не один. Что есть кому проследить за безопасностью и что безопасность на сей раз не подвергается сомнению. Само собой, здесь намного спокойнее, чем в диких лесах северной оконечности моих владений. И безмятежнее, чем дома, вместе с обиженной женой.

Под утро собрались в путь. Проснуться удалось с трудом, и первые пару часов пути я почти не запомнил. Зато потом, за воротами подземного убежища, утренний холод быстро взбодрил. Остатки тумана, который что-то рановато начал расползаться и впитываться в землю, омыли лицо. Я с беспокойством взглянул на Инхи, но тот жестами заверил, что всё в порядке, опасности нет.

Да и какая опасность могла быть, если настоящий лабиринт начинался много дальше? К тому моменту, как мы достигли основных частей засеки, туман уже давно рассеялся, солнце поднялось, спеша отогреть лес после зябкой ночи. Вот это время, вскоре после рассвета, я любил больше всего, небесное светило уже привечает, но пока нет дневного зноя, дышится легко, и прикосновения солнца только радуют, даже если ты тепло одет.

Зелень деревьев именно сейчас казалась столь же юной, как это бывает поздней весной, пока пыль ещё не легла на глянцевые свежие листочки. Лучи пока ещё не достигли земли, но в высоте играли всеми оттенками солнца и травы. Время от времени подавали голос птицы, но сдержанно и осторожно, как оно обычно и бывает в лесной чаще. И как-то не хотелось думать, что, может быть, скоро тут крепкие взрослые мужики будут вышибать друг из друга дурь, плюя на гармонию и уравновешенность этого места.

Хотелось верить в мир и добро.

Теперь на лабиринты полосы обеспечения я старался посмотреть по-новому, чтоб оценить её действенность и опасность. Да, пожалуй, врагу тут будет весело. По некоторым местам, которые мы проезжали, можно было пробраться только в одну сторону, в другую — уже никак. Тут действовали и подъёмные мостки самой простой конструкции, и качающиеся брёвна, кое-где потайные лазы и дверки, замаскированные столь искусно, что любо-дорого смотреть.

А в большинстве случаев даже странным казалось то, что вот здесь, в этом уютном, хоть и весьма густом, пронизанном солнечным светом лесу на каждом шагу нагорожены такие хитрые ловушки, и хватит одного неверного шага, чтоб расстаться с жизнью весьма малоприятным способом.

Засека всё-таки закончилась, как заканчивается всё на свете, но выехать на опушку Аканш не позволил мне. Он вдруг перехватил повод моей крохотной лошадки у самых трензелей и пинком пяток заставил своего конька встать поперёк. Известное дело, моему бывшему заму кони повиновались гораздо с большей охотой, чем мне. Я вопросительно поднял бровь.

— Слышите? — спросил он тревожно.

Прислушались все, я же вдобавок сощурился. Да, глаза тут могут помочь не меньше, чем уши. Действительно, за деревьями чувствуется какое-то отдалённое движение — не на это ли следует обратить внимание?