— Неплохая аналогия.

— Люди принимают такие предложения к сведению, ты это сам знаешь.

— Люси принимает что-то к сведению, когда ей это выгодно.

— А капитан Аваллон? Она вступила с Джеком в заговор против меня?

— Нет. Я же объяснил, почему она появилась здесь в ноябре прошлого года. Она тебе не враг.

— Но рассказала Джеку про Кейптаун. — Я сама не верю, что произношу это вслух.

— Этого не было. София ничего не знает про Кейптаун.

— Как же тогда о нем узнала Джулия Гэбриэл?

— Когда она кричала на тебя? Понятно. — Он произносит это так, будто я только что ответила на вопрос, который он и не задавал. — Я остановился у двери твоего кабинета, чтобы переговорить с тобой кое о чем. Слышал, что ты разговариваешь с кем-то по телефону, причем разговор шел на повышенных тонах. Потом она разговаривала со мной. Разговаривала с кем-то еще после того, как до нее дошли слухи, что мы в Довере извлекаем сперму, что этим занимается едва ли не каждый судмедэксперт и что это уже обычное дело, рутина. Полная чушь, разумеется. Если бы мы и делали нечто подобное, то только на законных основаниях, получив разрешение. У нее же сложилось такое впечатление, потому что Джек втихаря делал это в ЦСЭ. Например, в случае с тем мужчиной, который погиб в Бостоне в такси в день собственной свадьбы. Кто-то связался со вторым сыном миссис Гэбриэл. Теперь ты понимаешь, почему она решила, что ее Питер заслуживает такого же особого к себе отношения.

— Она же ничего не знает обо мне лично. И разговор шел о другом.

— А почему ты принимаешь все эти разговоры так близко к сердцу?

— По-моему, Джон, ты знаешь причину.

— Вряд ли она имела в виду что-то конкретное. Вздорная, склочная женщина, просто выпускала пар. Мне, кстати, досталось не меньше. И еще кое-кому в Довере. Фанатики. Расисты. Нацисты. Фашисты. В то утро досталось почти всем. Поверь, оскорбления просыпались не на тебя одну.

Бриггс отступает от окна и берет с подоконника ноутбук — знак того, что ему пора уходить. Он не может вести разговор, если тот затягивается дольше двадцати минут. Мы же с ним проговорили даже больше, так что терпение его на исходе.

— Хотел бы попросить об одном одолжении, если ты не против. Прекрати говорить всем, что это я сказал, будто РЭБП — самое лучшее, что есть в мире, после нарезанного хлеба.

Здесь явно не обошлось без Бентона, думаю я. Эти двое очень даже неплохо спелись.

— Это не так. И мне, право, жаль, что у нас на этот счет разногласия, — продолжает Бриггс. — Тем не менее, если выбирать между роботом, который вытаскивает с поля боя труп, и живым человеком, который ради этого рискует собственной жизнью?.. Это то, что я для себя называю «выбором Софии» [72] . Нехороший выбор. Плохо и то и другое. Ты была не права. Но и я был не прав.

— Тогда давай не будет затрагивать эту тему. Мы оба принимали неверные решения.

— Можно подумать, мы не делали этого раньше, — бормочет он.

Мы выходим с ним из капитанского дома, минуя комнаты, в которых я уже побывала. Везде царит гнетущая пустота, как будто в них никто никогда не жил. Как будто Филдинг приезжал сюда лишь ночевать и тайно работать в подвале. Я даже не знаю, что подтолкнуло его к этому. Может быть, деньги. Ему всегда хотелось иметь побольше денег. У нас же он их в таком количестве заработать не мог, и ему не давало покоя, что я в ином положении. Что я работаю лучше других. Я умею планировать. Что у Бентона есть наследство. И еще есть Люси, чудовищно разбогатевшая на компьютерных технологиях, которые успешно продавала еще в те дни, когда была не старше, чем эти нейротеррористы, о которых говорил Бриггс.

По крайней мере, изобретения Люси вполне законные.

Сейчас она сидит в автобусе ЦСЭ вместе с Марино и Бентоном. Они уже сняли защитные желтые комбинезоны и каски. Вид у всех уставший. Анна повезла в лабораторию улики, а ведь ее уже ожидают новые. Белые коробки, набитые белыми бумажными пакетами, снова ждут ее.

— Там для тебя в машине сверток, — говорит Бриггс при всех. — Последний, самый лучший, бронежилет четвертого уровня защиты, специально разработанный для женщин. Как было бы прекрасно, если бы вы, дамы, такое еще носили.

— Если жилет не слишком удобный…

— Думаю, что удобный, но мое телосложение отличается от твоего. Проблемы возникнут, если он не будет закрывать бока. У нас уже были случаи, когда пуля или осколок находили слабое место.

— Могу испробовать на себе, — предлагает Люси.

— Отлично, — говорит ей Марино. — Ты его наденешь, а я постреляю.

— Или на предмет травмы от непосредственного силового воздействия, о чем вы, ребята, как правило, забываете, — говорю я Бриггсу. — Пули не пробивают броню, но, если удар будет такой силы, что предмет проникнет внутрь на сорок четыре миллиметра, выжить невозможно.

— Давно не была в тире, — говорит Люси, обращаясь к Марино. — Можно наведаться в Уотертаун. Кстати, ты был в их новом тире?

— Я играю в боулинг с начальником тамошнего тира.

— Ах да, эта ваша команда кретинов. Как там она называется, «Отстойные шары»?

— «Беспощадные». Приходите как-нибудь поиграть, — обращается Марино к Бриггсу.

— А вы, полковник, не будете против, если лаборатория идентификации пришлет вам в помощь команду специалистов? — Бриггс обращается ко мне. — Тем более что мы скоро будем похоронены под лавиной улик.