— Вот так и надо, — серьёзно начала объяснять Листик, — снимаешь штаны, подходишь к святой Урсуле, вот сюда, под её ладонь и прикладываешься. Вообще-то, это надо делать с молитвой, но я даже не представляю, будет ли твоя молитва услышана. Всё-таки молиться со снятыми штанами, в такой позе… В смысле повернувшись к святой тем местом, где у тебя чирей. Но, я думаю, тебе стоит попробовать, не так ли мать Русилина?

— Но я же не достану, — заныл Визаньяк, поглядев на протянутую вперёд ладонью руку святой, до неё никак не возможно было дотянуться пострадавшим местом.

— А вот они пускай помогут, — девочка непочтительно ткнула пальцем в трёх товарищей пострадавшего за своё неверие в чудотворность статуи святой, брат Торнув стоял, немного, отдельно. Листик оценивающе посмотрела на инквизиторов: — Хотя, могут и не поднять, сил не хватит.

— Но как же я буду… Прикладывать… Здесь же люди! — продолжал ныть Визаньяк.

— Вот так и приложишь! При всех! Должен же кто-то тебя проконтролировать! — строго сказала Листик, и задумчиво добавила: — Но я сомневаюсь, что это тебе поможет, святая обидится, если ты это своё место, да ещё голое, будешь ей показывать. А ты же не просто показывать будешь, ещё и ткнуть им в святую попытаешься! Я бы точно обиделась, и вместо того чтоб убрать, увеличила бы тебе твой чирей!

— Ой–ой–ой! — запричитал инквизитор. Видно, святая таки обиделась и сделала то, о чём говорила рыжая девочка. А Листик многозначительно улыбнулась, худой инквизитор покачал головой и обратился к своим товарищам:

— Раз с местоположением монастыря святой Урсулы выяснили, предлагаю заняться тем, за чем мы сюда прибыли — поисками запрещённого колдовства и тех, кто это делает. Я бы хотел увидеть так называемую Драконью пещеру. Она может быть связана с драконом, на действия которого подал жалобу герцог Вэркуэлл.

— А почему вы считаете, что если пещера называется Драконьей, то там живёт дракон? — спросила Листик. А лейтенант Гильемо добавил:

— Там, ближе к горам, есть распадок, вернее небольшая долина, но с большим болотом. Называется Тёщина, долина в смысле, и болото так же называется, но я там не видел ни одной тёщи, хотя был много раз.

— Ага, — кивнула баронесса, — так всё-таки, почему вы, уважаемый брат–инквизитор, так считаете?

— У меня есть точные сведения, что у вас в баронстве, уважаемая Листалинарио… — начал Торнув, но запнулся на имени рыжей баронессы, та милостиво кивнула:

— Можете называть меня Листиком.

— Уважаемая Листик, у вас в баронстве замечено несколько драконов, кстати, почему вы запретили на них охоту?

— Уважаемый брат–инквизитор, эти драконы приносят пользу — сторожат поля. А знаете, как тяжело здесь охранять посевы? Мало того что дикие свиньи их роют, так ещё и вытаптывать начали, ну это те, которые благородные, — очень серьёзно ответила Листик. Визаньяк хотел что-то сказать, даже открыл рот, но, подпрыгнув, замолчал. Видно, почувствовал усиление боли в том самом месте.

— И всё же мы бы хотели взглянуть на ту пещеру, — произнёс брат Торнув.

— Сестра Олива будет вас сопровождать, — указала мать–настоятельница в сторону своей подчинённой, больше похожей на воительницу, чем на монахиню.

— Ага, мы тоже будем сопровождать, я и десяток лейтенанта Карека, — заявила Листик и тихо произнесла: — А то вдруг чего-нибудь натворите.

— Что вы сказали, баронесса? — поинтересовался худой инквизитор, надо сказать, что он был таким единственным, остальные, если и уступали брату Визиньяку в обширности, то не очень.

— Я говорю — мало ли что, вдруг вас кто-нибудь съесть захочет, — ответила девочка и двусмысленно добавила: — Поможем.

Кавалькада всадников направлялась к Драконьей пещере. Именно на неё как на источник запрещённого колдовства указал старший инквизитор. Им оказался брат Торнув, а не громогласный вначале, а теперь растерявший свой гонор Визаньяк. Он ехал одним из последних, сильно скособочившись, потому как боялся потревожить свой чирей — а ну как он лопнет! Впереди шагала лошадка Оливы, с которой ехала маленькая баронесса, рядом брат Торнув, за ними остальные инквизиторы. Замыкали колону дружинники–норвеи, во главе со своим лейтенантом. Торнув время от времени поглядывал на прижавшуюся к Оливе Листика и вспоминал разговор, произошедший с Русилиной во время сборов.

— Даже не в пограничье, а только подъезжая сюда, я много слышал о Хозяйке леса. О её, можно сказать, всемогуществе. Ведь её слушаются не только люди, населяющие этот край, но и нечисть и даже нежить! — говорил брат Торнув. Мать–настоятельница возразила:

— Поверьте мне, я хоть тут и недолго живу, но знаю, что нежить никого не слушается. С ней здесь борются повсеместно. И уничтожают при первой возможности. Здесь пограничье, а не центральные районы королевства, здесь всё по–другому. Хотя люди живут и здесь, надо сказать — неплохо живут, не все, но многие.