— Возьмите, — Листик протянула графу свои наброски, пусть у вас останется память…

Вернувшись в студию Лирамо, Листик застала там хозяйничавших чужих людей. Девочка недоуменно посмотрела на человека в сутане пастыря, ещё одного в судейском мундире и двух стражников:

— Что вы здесь делаете! Где мастер Лирамо?

— Слуга тоже входит в имущество, следовательно, он переходит в собственность старшего пастыря Ихелито, — брезгливо поджал губы человек в сутане пастыря, не обратив внимания на вопросы девочки. Судейский снизошел до пояснения:

— Сеньор Аугусто Лирамо сегодня убит на дуэли. Поскольку он был должен старшему пастырю Ихелито крупную сумму денег, то его имущество переходит в собственность кредитора. Ну а ты, поскольку был слугой сеньора Лирамо, то тоже переходишь в собственность старшего пастыря, он волен распорядиться…

— Я не слуга! Я ученик! — закричала Листик. Но чиновник тем же бесцветным голосом продолжил:

— Поскольку статус отрока Листарио не был официально определён сеньором Лирамо, то социальное положение вышеупомянутого Листарио определяет его святость, старший пастырь Ихелито, как получивший право на имущество сеньора Аугусто Лирамо, который…

— Но у мастера были деньги! Он получил их за картину, а ещё за мои рисунки! Он говорил, что расплатился с долгами!

— Долговая расписка, предъявленная старшим пастырем Ихелито, свидетельствует о том… — продолжал чиновник тем же бесцветным голосом.

Девочка посмотрела в угол, где стоял шкаф, в котором художник — Лирамо называл его казнохранилище — хранил деньги и другие документы. Это был крепкий дубовый шкаф, сейчас дверки его были распахнуты, Листик увидела, что их не просто открыли, а взломали. Девочка помнила, как мастер принёс свою расписку и сказал, что позже торжественно её уничтожит и что они с Листиком отпразднуют это. Судейский чиновник, видно решив, что дал достаточные объяснения, кивнул стражнику. Тот грубо схватил девочку за плечо и потянул в строну со словами:

— Постой тут, не мешай!

Девочка вывернулась и шагнула к пастырю. Стражник попытался ещё раз схватить девочку. Листик, развернувшись, коротко, без замаха, ударила, стражник отлетел к стене и там затих. Второй замахнулся на девочку алебардой. Листик подпрыгнув, выхватила алебарду и её древком ударила стражника по голове. Тот, выпучив глаза, осел на пол. Листик шагнула к пастырю и, подражая графу Альваро, схватила того за горло. Человек в сутане был довольно высок, поэтому Листику пришлось подпрыгнуть. Но подпрыгнув, девочка и не думала опускаться обратно на пол, она так и осталась висеть в воздухе.

— Кто? — опять же подражая Альваро, прорычала Листик.

— Старший пастырь Ихелито, — сдавлено ответил человек в сутане. Листик задумалась, вроде, об этом уже говорил судейский чиновник, при этом она сильнее сжала горло своей жертве. Пастырь захрипел и начал синеть. Девочка ослабила захват и спросила:

— Зачем?

— Старший пастырь Ихелито сказал, что гений… — ответил служитель церкви Единого, со страхом глядя на девочку, — такой гений должен принадлежать церкви.

— Ага! — зловеще произнесла Листик и исчезла.

— Кто она? — испуганно спросил до этого стоявший столбом чиновник.

— Демон! — хрипло ответил пастырь, делая знак, отгоняющий слуг врага Единого, стражники, приходящие в себя, согласно застонали.

Архипастырь беседовал со старшим пастырем Ихелито. Беседовал о искусстве, при этом оба смотрели на «Пришествие святого Ивософата», картину мастера Лирамо.

— Талантливый художник, он создал настоящий шедевр, — произнёс архипастырь.

— Позвольте с вами не согласиться, ваше святейшество, согласен, даже на посредственность может снизойти озарение. Этим озарением стал его ученик. Этот мальчик гениален, и учитель у него должен быть соответствующий.

— Вы слишком предвзяты по отношению к мастеру Лирамо. Это не единственная его картина, вызывающая восхищение. Он вполне может обучить Листарио, — задумчиво произнёс архипастырь, он и его собеседник стояли спиной к распахнутой балконной двери, эта дверь была частью окна, занимающего всю стену большого кабинета.

— Бриллиант никогда не засверкает в куче навоза — окружение не то, таково моё мнение. А этот мальчик — бриллиант, он должен сверкать в соответствующей оправе! Ему место в нашей художественной школе. Он, своими рисункам должен славить Единого, а не тешить дворянское самолюбие и не покрывать грех! Вы знаете, что после того наброска, изображающего графа Альваро, мальчик был приглашён на свадьбу маркиза Вантано… — Ихелито рассказал, как с помощью рисунков талантливого ученика мастера Лирамо Вантано собирался скрыть беременность своей невесты.

— Это, несомненно, грех, но со стороны маркиза Вантано и графини Бронуа, а не со стороны наивного ребёнка. Вы слишком к нему строги, друг мой Ихелито.

— Зачем ты приказал убить мастера?! Ведь он отдал тебе долг! — закричал внезапно появившийся рыжий мальчик. Он вышел из-за спин церковных иерархов и стал между ними и картиной. Возможно, мальчик слышал часть разговора, потому что свои претензии он высказал именно старшему пастырю Ихелито. Тот не счёл нужным ответить разгневанному ребёнку, а может, просто растерялся. Мальчик замолчал и насупился, видно было, что он очень расстроен. Архипастырь перевёл взгляд на Ихелито, собираясь задать вопрос, как мальчик произнёс: