— Здись!

— ЗДИСЬ!!! — подхватила толпа.

— Здись! — хрипел Дзюркевич.

— ЗДИСЬ! ЗДИСЬ! ЗДИСЬ! ЗДИСЬ!

Кто-то схватил Яна за руку и потащил в сторону. Оба запутались в занавесе, но неистовствующая публика этого не заметила. Наконец им удалось освободиться, и Ян оказался за кулисами. Подбежал Помянович и горячо пожал ему руку.

— Великолепно! — похвалил он, стараясь перекричать шум, доносившийся из зала. — Гениально! Замечательно!

Вокруг них собралась толпа. Кто-то хлопал Яна по плечу, кто-то поворачивал его, чтобы лучше рассмотреть, и все сердечно поздравляли Помяновича — словно это он стоял на сцене и произнес речь. Ян был потрясен и счастлив. Но вдруг почувствовал неимоверную усталость. К счастью, к зданию подъехал знакомый микроавтобус, из которого высадились крупные, коротко подстриженные мужчины и без особых церемоний дали понять стоящим за кулисами, что им пора. Благодаря их настойчивости уже через пять минут Ян и Помянович сидели в автобусе. До них долетели отголоски приветственного рева толпы. Здись в окружении своих генералов появился на сцене под музыку марша «Alte Kameraden» [6] , исполняемого местным духовым оркестром.

Последующие дни были похожи, как капли воды. Они рано вставали и спускались завтракать в гостиничный ресторан, затем садились в микроавтобус и, читая об успехах Здися, ехали в следующий по списку город, где Ян выходил на сцену и рассказывал темному залу о том, что не хочет бездумно потерять будущее, поэтому доверяет его Здиславу Мончинскому. Уснув несколько раз в дороге, Ян видел один и тот же сон: будто он, нагой и беззащитный, лежит на руках огромного ласкового Здися, а тот тихонько его убаюкивает:

— Люли… люли… люли…

Чем больше они выступали, тем выше становился рейтинг Мончинского, согласно многочисленным опросам общественного мнения. Вскоре стало ясно, что самая жаркая битва разыграется между ним и неким Шишкой. Ян видел этого Шишку по телевизору, и тот ему не понравился. Это был невысокий, полный, вечно взвинченный злобный человек с дурными манерами. А самое худшее — он просто ненавидел Здися и поливал его грязью.

Ян почувствовал, что ненависть распространяется и на него, и немного испугался. Прежде он жил в согласии со всем миром, теперь же за его спиной возникла грозная тень Шишки, который тоже разъезжал по стране и в тех же самых залах произносил речи, порочащие Мончинского. Ян несколько дней тихо страдал, но вскоре не выдержал и, когда они остались с Помяновичем наедине, спросил:

— Пан Юрек, а что будет, если победит этот Шишка?

— Не победит, — уверенно ответил Помянович. — Он слишком глуп.

— Но на его выступления тоже приходят толпы.

— А почему бы и нет? Люди всегда там, где сыр-бор.

— Если он все-таки выиграет?

— Что ж… тогда, как говорится, нам всем придется несладко. Знаете, как это бывает?

— Нет, — ответил Ян. — У меня ведь амнезия.

— Ну ничего. Ничего страшного. Со мной не раз такое случалось, но я, как видите, все еще жив.

Этот аргумент окончательно убедил Яна. Раз Помянович жив, то и с ним ничего плохого не произойдет. Увы, в скором времени ему пришлось убедиться в том, что его страхи не были беспочвенными.

Дело было так. После очередного выступления Ян с Помяновичем не отправились прямо в гостиницу, а решили пройтись. За концертным залом находился тихий темный парк, где они и стали прогуливаться. По пути спокойно обсуждали произошедшие события. Ян был полностью согласен со всем, что говорил Помянович. Незаметно они прошли одну аллею, вторую, третью, свернули в четвертую и остановились. На тротуаре стояла группа — несколько десятков молодых людей в высоких остроконечных шапках, на которых в свете месяца сияли большие красные звезды. Помянович решил вернуться, однако его намерение не понравилось юношам.

— Стоять! — крикнул самый высокий, и парни стали приближаться. Кто-то зажег фонарик. — Кого мы видим! — обрадовался громила. — Специалист по амнезии собственной персоной.

— У меня действительно амнезия, — сказал Ян.

— Да заткнись ты, лживая красная свинья! — завопил парень. — Ты же красная свинья, знаешь об этом?

— Ничего подобного, — возразил Ян.

Тогда сзади выскочил какой-то юнец в шапке-ушанке, схватил Яна за грудки и ударил что было сил. Ян полетел в кусты, а Помянович, воспользовавшись замешательством, убежал.

Ян открыл глаза и увидел множество склонившихся над ним красных звезд.

— Так и хочется на такого, как ты, плюнуть, — сказал самый высокий и плюнул Яну в лицо. — Как такому, как ты, не врезать? — И ударил Яна в бок, к счастью, не очень сильно.

Следом за главарем стали плеваться и другие парни, а потом повернулись и ушли в темную ночь, сверкая красными звездами на шапках.

Ян лежал и смотрел в простирающееся над ним звездное небо. Где Здись со своими генералами и духовым оркестром? Вокруг него не было восторженных, аплодирующих толп, рядом не было никого, кто мог бы поддержать и подбодрить. Ян оказался один на один со своей болью и позором.