Но Успенский, хотя щеки его побледнели, сказал спокойно:

— Моя Анна выросла на Волге и управляется с лодкой, как самый ловкий рыбак.

В этот момент Анна Ивановна, оставив руль, быстро взмахнула багром и, зацепившись за первый плот, повернула лодку кормой вдоль каната.

— Хорош хозяйка! — одобрительно крикнул Тус и зачмокал от удивления губами, — настоящий рыбак!..

Между тем Семен Степаныч, перегнувшись через борт, что-то быстро привязывал. Барабан ворота слегка скрипел, сбрасывая последние кольца каната.

Грибов опять нервно дрогнул и взглянул на него, а вслед за ним метнулись туда же тревожные взгляды других. Но это лишь на миг, и все снова вперили глаза туда, где копошилась перегнутая над водой фигурка Рукавицына.

Казалось, что все делается медленно, что время тянется бесконечно… Вдруг затрещал барабан ворота, а Семен Степаныч отпрянул назад. Тотчас же канат между плотами погнулся в середине, сгибаясь углом к устью реки, а оба плота стали сближаться, отходя назад. На первом плоте засуетились три человека с баграми, становясь на краю бревен.

Теперь Семен Степаныч и Анна Ивановна изо всех сил подтягивались на баграх же к первому плоту. Вот подтянулись и выскочили на бревна. Тянут лодку на плот, а плоты все ближе и ближе друг к другу. Привязанный канат от ворота медленно выходит из воды, вода бурлит и пенится вдоль него.

Привязанная сбоку к первому плоту лодка вдруг заплясала и запрыгала, как поплавок. Второй плот медленно, но сильно идет на нее, угрожая корме. Вот он коснулся кормы, носом прижал ее к первому плоту. Лодка затрещала и начала как-то странно вся разворачиваться. Вдруг с резким треском она разлетелась в куски, и плоты сдвинулись вплотную, дрогнув и закачавшись.

Прошло еще несколько минут, но плоты стояли неподвижно, и только пена и струйки воды около них показывали быстроту течения.

Семен Степаныч и Анна Ивановна вместе с прибывшими стали отвязывать другую уцелевшую лодку, большую и длинную. Усевшись в нее, они ухватились руками за канат и начали быстро подтягиваться по нему к берегу.

— Ур-p-pa! — приветствовали их с земли.

— Ур-ра! — отвечали они, продолжав изо всех сил подтягиваться по канату.

Минут через двадцать они выскочили на берег и, обмениваясь на ходу приветствиями, принялись вертеть ворот. Работали все без исключения, даже подростки, и плоты медленно ползли к берегу.

— Якорь есть? — крикнул Грибов, закрепляя вместе с Рукавицыным ворот.

— Есть, — отвечал Орлов, — на железной цепи. Они быстро вырыли и вырубили яму в довольно твердом грунте берега и на лодке завезли с плота якорь. Дружными усилиями, подкладывая жерди, они перекинули якорь на землю, пододвинули и заложили его в яме. Потом как можно лучше укрепили цепь на плоту.

— Ну, теперь не грех и отдохнуть, — сказал Рукавицын, вытирая пот.

После пережитых волнений все были в приподнятом настроении. Анна Ивановна, крепкая и гибкая, как тростник, являлась центром внимания.

— Что за важность, — отбивалась она от похвал, — не такие штуки приходилось проделывать на Волге, когда в непогоду мы с мужем переправляли нелегальную литературу.

— Да, это было отчаянное дело, — вмешался Успенский, — мы должны были осенней ночью прицепиться на лодке к идущему мимо пароходу и принять товарища с тюком литературы.

Начались расспросы, но их прервал Орлов:

— Чорт возьми, — крикнул он, — я на радостях совсем забыл сказать о товарищах. Я ведь запоздал на сутки, а к вечеру как раз приехали от Лазарева из Енисейска Зотовы, Ермолай Иваныч и Дарья Иннокентьевна. Честь имею представить, — закончил он шутливо, — нашего полку прибыло.

— Зотов? Ермолай? — воскликнул Рукавицын, подбегая ближе. — Наборщик из нелегальной типографии?

Зотов пристально уставился на Рукавицына и, вдруг просияв, обнял его.

— Семен, — говорил он радостно, — ты жив, а Лазарев ничего не сказал мне…

— Жди от него нежностей!

— Ты загорел, оброс бородой, сразу и не узнать…

— Да и тебя трудно узнать, — отступив от него, весело смеялся Рукавицын, — больной, худой был, кашлял, а теперь здоровяк, борода рыжая лопатой. Купец, а не наборщик.

— Это я здесь поправился, на чистом воздухе, продолжал Зотов, — а это жена моя, сибирячка, здесь женился….

— Сказать? — неожиданно подмигнул Орлов молодой жене Зотова.