— А кто у него есть вот там, куда он ездил? — невольно вырвалось у Зои Васильевны, которая, видимо, знала, куда именно ездил Владимир Сергеевич, и почему-то это особенно её интересовало. Но она тут же пожалела, что задала этот опрометчивый вопрос.

Софья Георгиевна метнула на неё насторожённый, недобрый взгляд и сухо ответила:

— Это, дорогая, не имеет значения. Я же вообще говорю.

«Коммерческие тайны, — усмехнулся про себя Виталий, перехватив этот красноречивый взгляд. — И уголовные, наверное, тоже, одновременно».

— Да, я понимаю, — озабоченно подхватил он. — Связи прежде всего. Но как это трудно!

— Владимир Сергеевич сможет вам во многом помочь, если вы захотите. — Софья Георгиевна многообещающе улыбнулась. — Я с ним поговорю о вас.

Она ждала, что в ответ Виталий хоть намёком упомянет о цели своего визита.

Но тот не успел ответить. В передней раздалось громкое щёлканье замков. Парадная дверь с шумом отворилась и, впустив кого-то, захлопнулась.

Софья Георгиевна поспешно поднялась со стула и устремилась в переднюю.

— А вот и сам Владимир Сергеевич! — оживлённо воскликнула она с порога комнаты. — А у нас гость, дорогой!

Последние слова донеслись до Виталия уже из передней. В ответ раздался мужской смех, сочный и самоуверенный.

— Это кто же дорогой, я или гость?

И Софья Георгиевна с хрипотцой и не очень естественно рассмеялась в ответ.

В тот же момент в комнату вошёл невысокий худощавый человек в тёмных очках на узком и колючем лице, с седоватыми бачками и большими залысинами на высоком лбу, иссечённом сеткой неглубоких морщинок. На нём был отлично сшитый светлый костюм и изящный, неяркий галстук.

Владимир Сергеевич окинул Виталия острым, пытливым и быстрым взглядом человека, которому надо сразу понять, кто перед ним, и от этого вывода многое зависит для него в будущем. Потом он довольно небрежно кивнул Зое Васильевне и обратился к гостю:

— Так вы меня дожидаетесь, значит?

— С вашего разрешения, — поклонился Виталий.

— Ну-ну. Что ж, пойдёмте потолкуем. Прошу!

Владимир Сергеевич сделал широкий жест в сторону двери, ведущей в переднюю, и сам же направился вперёд, указывая дорогу. Виталий галантно поклонился дамам и последовал за ним.

Кабинет хозяина дома производил весьма солидное впечатление. Длинные книжные шкафы, кожаный диван и массивные, тоже кожаные, простёганные крупной клеткой, старинные кресла возле низкого разлапистого столика из чёрного дерева с огромной хрустальной пепельницей посередине, массивный, тоже из чёрного дерева, письменный стол с причудливой бронзовой лампой под синим стеклянным абажуром — всё дышало солидностью и покоем. Шаги были не слышны на пушистом тёмном ковре.

Хозяин и гость расположились в креслах возле чёрного столика, закурили, и Владимир Сергеевич, перекинув ногу на ногу и болтая в воздухе носком изящного ботинка, спокойно и без всякого любопытства спросил:

— Ну-с, так что вас ко мне привело… простите, не знаю, как вас зовут…

— Виталий.

— Та-ак. А по батюшке?

— Неважно, — махнул рукой Виталий. — Шишка я невеликая — на первый взгляд, конечно.

— Ну а на второй взгляд? — вопросительно склонил голову набок Владимир Сергеевич и, словно только что вспомнив, неторопливо снял тёмные очки. Без очков узкое лицо его показалось Виталию ещё жёстче и ироничнее.

— На второй — это вы сами увидите, — лукаво улыбнулся Виталий. — Пока изложу причину визита. А там видно будет, куда поведёт. Тружусь я, с вашего позволения, на телефонном узле. Техник. Но… — Он многозначительно поднял палец.

Весь вид его, одновременно и развязный, и чуть подобострастный, с лукавой хитрецой, внушал Владимиру Сергеевичу, как ни странно, даже некоторое доверие. С такими людьми он чувствовал себя куда увереннее и свободнее, чем с прочими. Хотя до конца Владимир Сергеевич вообще никому не верил, в том числе, кстати, и жене, прекрасно понимая, что, как он сам готов в любую минуту обмануть и предать кого угодно, так и каждый из окружавших его готов поступить так же с ним самим, если только решит, что это ему выгодно. Задача поэтому всегда заключалась в том, чтобы непременно каждого опередить. И потому каждый человек неизменно вызывал у него насторожённость.

— Слушаю вас, — сдержанно и чуть снисходительно произнёс Владимир Сергеевич.

— В силу служебной своей должности и, добавлю, счастливой случайности… — с пафосом произнёс Виталий, ощущая нарастающее отвращение к роли, которую вынужден был играть, и борясь с этим ощущением. — В силу всего этого, — повторил он, — я вдруг обнаружил на своём новом участке нарушение! — Он снова многозначительно поднял палец: — Представляете? Обнаружил воздушку. Знаете, что такое воздушка?

— Догадываюсь, — без особого энтузиазма, даже с некоторой долей раздражения ответил Владимир Сергеевич.