— …Значит, она уже шьёт шляпку для этого… как его, — шептал Жак через минуту, поглядывая то на сцену, то в листок. — Суть в том, что она смертельно больна.

— И ты молчал! — возмутился Аслан. Он впервые в жизни был в театре.

— Тихо, чёрт тебя дери. Не она сама, а та, кого она играет. Шарлотта. А этот старый тип — с ним у неё будет любовь.

— О мой бог, — раздельно произнёс Питер. — Как ты это допустил?

Он бывал в театре, но упустить такой возможности не мог.

— Это театр, придурки. Мюзикл!

— …А что они сейчас делают?

— Он эээ… уговаривает её надеть шляпку.

— Его шляпку?

— Да нет, дьявол, шляпа была не для него, а для неё.

— А чего он её уговаривает?

— Ну она не знала об этом.

— Не знала, что это её шляпка?

— Тихо ты. Да, не знала. Он сказал, что это для другой женщины.

— А зачем ей шляпка другой женщины?

— Он соврал ей! Он сказал, что заплатит ей кучу денег, чтоб она сделала хорошую шляпку, она сделала, а он вручил шляпку ей.

— Мда. Шляпка точно хорошая или у нас просто места такие?

— Убью.

— …А сейчас он что делает?

— Он танцует с ней. Ой, нет. То есть да. Ну в общем, тут написано, что они танцуют.

— А что у него с ногой? Там написано что-нибудь про ногу?

— Похоже, что она не очень довольна.

— Кто — нога? Или Нони?

— …О! Он отдал ей часы.

— Ах он проклятый богач.

— Зачем ей часы?

— Часы тоже не для неё, видимо — да, Жак? Я, кажется, начинаю понимать основную идею.

— Аслан, ты баран.

— Не кипятись.

— Прости, но я правда нервничаю.

— А при чём здесь я?

— При том, что ты баран!

— Тихо. Дай сюда. Я буду читать.

— Здесь есть гнилые фрукты?

— Жак, зачем тебе?

— Так, знаешь ли. Захотелось гнилых фруктов. Поувесистее.

— …Ну что там?

— Жак, тебе не стыдно? Ты же ходил на репетиции.

— Да, ты должен наизусть знать.

— Да я тоже перестал понимать, что происходит.

— Почему он так долго ищет врача?

— Ага, врача. Он хочет её вылечить.

— Это что, так трудно — найти врача?

— Видимо, да.

— Она же всё равно умрёт. Зачем ей врач?

— Аслан.

— Им что, не досталось этих листочков? Они умеют читать?

— Аслан!

— Всё, молчу, молчу.

— …В общем, он её любит, но она всё равно умрёт. Но он станет лучше.

— Перестанет корчить такие тупые рожи? Или просто помолодеет?

— Нет, станет чище душой. Признает своего ребенка.

— У них уже есть ребенок? Чёрт, я всё проспал.

— Придурки. Это ребенок от предыдущего брака. Вон та, рыжая.

— Старшая жена? Ничего, симпатичная.

— Нони говорит: редкостная стерва и потомственная шлюха.

— Ну разумеется. Люди искусства.

— Богема.

— …В общем, вроде всё. Сейчас она споёт песню умирающей девушки. А он споёт прощальную партию. Больше она на сцене не появится.

— А её будут вызывать на бис?

— Мёртвую?

— Аслан!!!

Когда Нони стала выходить вместе с труппой на бис, Жак встал и пошёл к проходу, где оставил свою корзину с цветами.

— Пойду поздравлю её с премьерой, — сказал он хмуро. Питер и Аслан кивнули. Надо будет осторожнее шутить с ним, что ли, подумал Аслан.

Через несколько минут они наконец выбрались в вестибюль театра. У выхода была толпа, и они решили не торопиться, тем более что надо было подождать Жака, чтобы всем вместе ехать домой. Неожиданно в них врезались двое мужчин, Питер гневно обернулся, но увидел на их лице такое искреннее сожаление, что не стал затевать скандал и кивком принял их извинения. Аслан тоже отнёсся к столкновению спокойно, лишь проводил их долгим взглядом.

— Знакомые, что ли? — осведомился Питер.

— Вроде нет, — сказал эвакуатор. — Одежда какая-то странная.

— Одежда как одежда, — произнёс Питер, разглядывая спины. — Обычная. Как у всех.

— В том-то и дело, — непонятно сказал Аслан. — Ну где он ходит.

Питер полез в боковой карман за платком — становилось жарко.

И замер.

— Что такое? — Аслан поднял бровь.

Питер медленно и осторожно вытащил из кармана продолговатый предмет, обернутый в тряпку. На грубой ткани медленно, но явственно проступала тёмная жидкость.