На следующий день Гвидо с решительным выражением лица вошел в «Клеаргрин». Я чмокнула его в шею, когда никто не видел. Он покраснел и пропел: «Эти ботинки, чтобы ходить…» Я улыбнулась и подтянула: «Эти мысли, чтоб говорить…» — «Эй, все — хорошо…» Он вяло улыбнулся.

Наказание длилось две недели. Когда занятия возобновились, о проступке больше не упоминалось и Гвидо был возвращен на почетный передний ряд. Мое постоянное место было теперь в самом дальнем углу, куда сослал меня Карлос. По крайней мере, я находилась недалеко от ванной, где я могла скрываться и плакать. Тем вечером Флоринда сказала мне: «Мужчины ревнивы, вот и все. Они хотят собственных движений».

И они получили их. Карлос отдельно обучал мужчин, а затем предложил классу «мужскую серию» упражнений. Повторяющиеся, напряженные движения были похожи на работу на ферме или фабрике с использованием примитивных инструментов. И в августе 1996 года на семинаре в Вествуде мужчины — Гвидо, Саймон, Ридли, Рамон и участник из Мексики — впервые выступили в качестве «элементов». Они были одеты в неописуемые широкие брюки и рубашки пастельных тонов. Я все время стояла на сцене недалеко от Гвидо, выполняя движения синхронно с ним. Впоследствии он сказал: «Ты не представляешь, как это было важно для меня, малыш, что ты была рядом со мной, что я мог видеть тебя, — это так много значит, больше, чем ты думаешь». Потом он добавил: «Надеть эту голубую синтетическую рубашку было самым трудным магическим заданием в моей жизни».

Наконец Карлос принялся готовить для меня магическое задание, идея которого была заимствована в одной из его книг. Он придумал для меня роль, но не в частном «Театре магии», а в том, который он называл «магический театр реальности». Карлос решил, что для меня будет полезно иметь жениха.

Не вполне понятно, что им двигало: может он хотел поссорить меня с братом, но зачем, и как это должно было произойти? Карлос презирал обычную семейную жизнь, и, хотя он всегда хорошо относился к Дэвиду, я подозревала, что он может не устоять перед искушением разрушить наши семейные узы.

Гвидо Манфред был первым, кого Карлос выбрал на роль моего жениха, хотя, каким образом Гвидо мог смутить Дэвида, было неясно. Мне например казалось, что мой брат разделял позицию Гвидо сохранять отстраненность и ясный ум, что проявилось, в частности, когда Дэвид работал над своей энциклопедией светской жизни.

Сначала Карлос задумал представить Рамона в качестве моего возлюбленного, «человека в военной форме». Рамон — неулыбчивый пуэрториканец с впалыми щеками — был теперь бухгалтером в «Клеаргрине». Мне он казался привлекательным и в то же время невероятно напыщенным. Он хвастался тем, что прибыл в мир магов «наполовину подготовленным и более продвинутым духовно» по сравнению с остальными. Карлос был уверен, что этот выбор заденет Дэвида.

Насколько я могла судить такой сценарий только позабавил бы брата. Неужели Карлос совсем забыл, каким был Дэвис? Ему изменила память? Ридли — застенчивый образованный аргентинец — был безжалостно отвергнут нагвалем. Он сказал классу, что у того «нет пробивной энергии для решения задачи». Ридли, вспыхнув, проглотил обиду.

Я чувствовала, что Карлос был бы не прочь испытать меня в лесбийской паре, поэтому предложила это сама. Я обняла Астрид за талию — она была выше меня — и сказала: «Я выбираю ее!» Астрид немедленно приняла эту роль, обещая надеть черные сапоги, кожаные штаны и повесить на пояс ключи от клетки. Карлос наложил на сценарий вето: «Я не хочу, чтобы Сильвия вычеркнула тебя из завещания. Они затрахали тебя так, что ты заслуживаешь компенсации!»

Флоринда стала настойчиво предлагать Карлосу выбрать самого скромного мужчину в группе. Она упорно твердила, что с этим «толстяком, который к тому же далеко не интеллектуал» сложится самая забавная пара. Она хотела помучить меня, потому что сама была одинока, и, как я теперь подозреваю, так было всегда.

— Фло, — спросила я ее наедине, — как это все будет выглядеть? Меня не проведешь! О чем мы будем говорить за обедом?

Она была непреклонна:

— Ты просто отведешь маму в сторону и прошепчешь ей: «Я не могу от него оторваться, ты не представляешь, как он лижет мою киску!» Такие вещи поручал нам проделывать дон Хуан. Почему бы вам всем не смотреть на вещи просто? — Но Карлоса не тронули просьбы Флоринды. Предложение было отвергнуто.

Единственный практический смысл всего этого мероприятия, кроме разрушения тюрьмы моего эго, заключался в том, чтобы разорвать путы семейных традиций, типа празднования Дня благодарения и Рождества, которые, как ни странно, Карлос любил. Стояла ранняя осень, но нагваль планировал все заранее. Он считал, что мне нужен мужчина, который будет постоянно занимать мое время.

Праздники же ставили меня перед трудным выбором: или семья, или группа. А праздничные вечеринкиКарлоса были хорошо организованы: индейка, подарки и ужасные игры в лото, после которых он как правило кого-нибудь изгонял со словами: «Слишком сильное давление! После каждой вечеринки… Я гарантирую, головы полетят!» Мне казалось, что ему нравилось в самое трудное время до предела нагнетать обстановку.

В конце концов остался единственный кандидат Карлоса — Гвидо. Через некоторое время был назначен обед, на котором должны были присутствовать Гвидо, мать с братом и любимый друг нашего семейства, Боб. Я выбрала хороший ресторан « У Майкла» в Санта-Монике.

Когда я позвонила Гвидо, чтобы сообщить ему об этом, он одобрил мой выбор и торжественно произнес:

— Нагваль имел обыкновение туда ходить. — Но когда я сказала ему, что пригласила без разрешения еще и Боба, он взорвался: