Винсент поднялся, поднял Кристину, понемногу приходящую в себя. Рукав его рубашки занимался, но вместе им удалось потушить ткань.

– А Мира… она… - залепетала девушка. Винсент оборвал её:

– Она умерла полчаса назад. Где Донат?

– Не знаю, я примчалась чёрным ходом, его не видела…

Вдвоём они выбежали из комнаты. Дэви отшвырнул в огонь бездыханное тело Гектора и последовал за ними. Кровать за спинами уходящих пылала. Стена огня скрыла от Винсента тело старой женщины на ней.

В коридоре Дэви приблизился к Винсенту. Тот машинально отступил. Он всё ещё хорошо помнил этот тёмный взгляд, швыряющий тебя в пустоту.

– Где она?
– кратко спросил вампир.

– Кто?

– Машина Долуса, которая способна перевести вампира в состояние духа Бездны. Как проклятие Алитера.

– Внизу… Генератор, - машинально ответил Винсент.
– …Но я не дам его забрать!

Дэви усмехнулся:

– Я не собираюсь его забирать. Это опаснейшая вещь. Она должна быть уничтожена.

– Странно, оказывается, мы можем в чём-то быть солидарны с Владыкой carere morte, - пробормотала Кристина.

Они спустились в холл. Здесь резко пахло керосином. Донат отворил дверцу тайника и перевернул один бидон. Мальчик деловито перебрасывал в лужу горючей жидкости всю бумагу с отчётами об изучении проклятия. Он услышал, как кто-то спускается по лестнице, но и не подумал прятаться. Он выступил в холл, бледный, решительный, готовый к битве, с заряженным арбалетом в руках.

– Это мы!
– крикнула Кристина.
– Что ты делаешь?! Зачем ты вытащил мамины записи?

Донат опустил своё оружие, и из юного охотника превратился в испуганного ребёнка:

– Мама ведь хотела, чтобы уничтожили эти записи? Я хотел вынести их в сад и поджечь, но не удержал бидон. А потом сверху запахло гарью и никто не спускался. Я подумал, что вас убили и уже всё равно… - он осёкся, увидев Владыку вампиров. Мгновение они изучали друг друга - бледные, хмурые, темноглазые - точно отражение в зеркале. Дэви отвернулся первым.

– И ты решил сжечь весь дом?
– усмехнулся Винсент.
– Молодец. Да, мама этого и хотела. Здесь очень опасно, уходим.

Донат поглядел темно и мрачно:

– А этого… Долуса… ты убил?

– Не я… но да, он убит.

– Вот ещё, - Кристина кинула в общую кучу связку больших тетрадей в тёмных кожаных обложках. Истёртая верёвка лопнула, и они рассыпались по горе других, беззащитно раскрывшись. Винсент пригляделся:

“Второе ноября - тридцатый день рождения и десятый, если считать по годам бессмертной жизни…”

– Это не то! Доставай, - и сам ухватил первую тетрадь. Да, это были не отчёты - похоже, дневники Миры.

Винсент аккуратно собрал дневники, вложил руку Доната в руку Кристины и попросил: “Бегите!” Сам же подобрал бидон, и сохранившийся на дне керосин разлил дорожкой до входной двери, остатки плеснул на ступени. Дэви подошёл к генератору. Мгновение он стоял неподвижно, но не раздумывал, просто готовился. Потом вскинул руки перед собой, и невидимая волна его силы смяла железную махину, как бумажный макет.

Кристина кричала кому-то в темноте сада, слышались и другие возбуждённые голоса. А Донат вдруг опять очутился рядом. Он молча вложил в руку Винсента коробок спичек и снова сбежал по ступеням в сад.

Огненная змея поползла в открытую дверь дома Вако. Скоро большое пламя полыхнуло из дверей. Винсент и остальные смотрели на огонь из-за решётки ворот.

Давид Гесси молчал: был слишком шокирован. Дара вцепилась в руку мужа, близкое пламя плясало в её светлых пронзительных глазах. Иногда она бросала быстрые тревожные взгляды на Дэви и двоих вампиров-соповождавших, вставших в отдалении. Но нападать те не собирались. Восьмилетняя дочь Гесси, София, увела Доната подальше от дома. Мальчик рухнул на тротуар и впервые за эти страшные сутки разрыдался. А девочка присела возле него и гладила по голове.

Дэви, бесстрастно наблюдавший за тем, как разгорается пламя, шевельнулся, повернулся к Давиду. Охотник, почувствовав холодный взгляд вампира, тоже повернулся - и инстинктивно крепче прижал к себе жену, загораживая, оберегая. Кажется, он впервые заметил здесь Владыку.

– Гесси, - Дэви отвесил охотнику вежливый поклон.
– Полагаю, в скором времени мы встретимся на Пустоши.

– Завтра, Дэви, - спокойно ответил Давид.
– Дай нам оплакать погибших.

Вампир оскалился, должно быть, избражая улыбку: