— Я не убегаю, — процедил он сквозь зубы. — Как только что было сказано, у меня назначена встреча, о которой я едва не забыл. И прекратите хватать меня за рукав!

— Если не убегаете, тогда почему бы не уделить мне немного времени, чтобы я вам представилась? — парировала Сесили.

Ее щеки раскраснелись, грудь вздымалась от возбуждения, и Лукас не мог не заметить, что это выглядит довольно соблазнительно. Возможно, эта особа пренебрегает правилами поведения не из-за дерзости, а из-за социального положения. Лукас окинул взглядом ее одежду: простая шляпка, платье унылого цвета — и решил, что, возможно, она обедневшая вдова. При этой мысли его настроение намного улучшилось. Незамужняя женщина может охотиться за ним ради его титула, но вдову удовлетворяли менее серьезные отношения. И он подумал, что не будет ничего страшного, если он потеряет несколько минут, чтобы ее выслушать.

Однако Лукас молчал, и леди потеряла терпение. В сердцах всплеснув руками, она повернулась и пошла прочь.

— Я думала, что нам обоим нужно одно и то же, но это уже не имеет значения. Забирайте свою руку, ваша светлость, не буду более добиваться вашего внимания.

А, так он был прав! Она добивалась его внимания. Но не для брака, вот что важно. Теперь уже Лукас пустился за ней вдогонку, и даже хромота не помешала ему довольно легко ее догнать, ведь его шаги все равно были намного шире, чем ее.

— Прошу прощения за неучтивость, мисс… или миссис?

Лукас мысленно скрестил пальцы, мечтая, чтобы верным оказалось второе предположение.

— Мисс Сесили Херстон.

— Проклятие! — Лукас закрыл глаза, а когда снова открыл, дама была все еще здесь. — Ну конечно, — устало сказал он. — Как я полагаю, дочь виконта Херстона?

Он уже несколько недель пытался повидаться с этим джентльменом, чьи родственники утверждали, что он лишился дара речи. Лукас не мог в это поверить, пока сам не убедится.

— Совершенно верно, — ответила Сесили. — Теперь, ваша светлость, вы понимаете, почему я так старалась вас задержать? Нам есть о чем поговорить.

Лукас подумал было использовать сегодняшнюю встречу, чтобы добраться до виконта, но тут же отбросил эту мысль. У мисс Сесили наверняка нет никакого влияния на отца. Достаточно было увидеть, как ее встретили в Египетском клубе.

— Мисс Херстон, боюсь, вы ошибаетесь, — спокойно сказал он. — Что я могу обсуждать с дочерью человека, который даже не соизволил объяснить мне, как могло случиться, что мой брат пропал?

Вспыхнувший на мгновение интерес угас. Лукас Далтон, герцог Уинтерстон, впервые за всю свою взрослую жизнь полностью забыв об учтивости, круто повернулся и пошел прочь. К его облегчению, Сесили Херстон не последовала за ним.

Сесили вернулась к карете с гербом виконта Херстона, чувствуя тупую боль в висках. Отправляясь в Египетский клуб, она попросила кучера остановиться в нескольких кварталах от здания. После того как герцог столь внезапно ушел, она чуть было не поддалась ребяческому желанию пуститься по Брутон-стрит бегом, чтобы поскорее добраться до экипажа. Кучер помог ей подняться в карету, она откинулась на мягкую спинку сиденья и тяжело вздохнула. Сесили сама пыталась избавиться от непрошеного спутника, но после того как она узнала, что это герцог Уинтерстон, у нее была надежда, что он захочет прояснить обстоятельства исчезновения своего брата во время последнего пребывания виконта Херстона в Египте. На обратном пути ее отец заболел, но неприятности на этом не кончились. Сплетники стали распускать в свете слухи, что именно виконт виноват в смерти Уильяма Далтона, что паралич, разбивший лорда Херстона, — последствие некоего проклятия, падающего на головы тех, кто осмелился потревожить древнюю гробницу. Сесили знала, что это проклятие всего лишь плод буйного воображения невежественных людей, не способных понять обычаи иной культуры, кроме их собственной. Но поскольку лорд Херстон теперь не мог защитить себя, подозревать его в убийстве Уилла Далтона было бесчестно.

Сесили надеялась, что Египетский клуб поможет ей найти доказательства непричастности ее отца к исчезновению Уилла Далтона. Однако с тех пор как лорд Херстон вернулся, члены клуба почему-то его сторонились. Весть о болезни ее отца распространилась по городу, но ни один из них его не навестил. Сесили и ее мачеха Вайолет решили напрямую обратиться к клубу за помощью. Они нанесли визит лорду Фортенбери — он стал новым председателем клуба, так как сэр Херстон был не в состоянии выполнять свои обязанности, — но встретили прохладный прием. Они просили лорда Фортенбери выступить с опровержением слухов, но тот отказался, заявив, что не желает втягивать клуб в скандал. По его словам, такое заявление только придаст обвинениям правдоподобия. Тем не менее Сесили не стала сидеть сложа руки и ждать, что будет. Она хотела получить отцовские дневники, чтобы их расшифровать, надеясь, что в них содержится информация, которая восстановит доброе имя отца. Но к ее досаде, дневников нигде не было: ни в комнатах отца, ни в библиотеке Херстон-Хауса. Оставалось еще два места, где они могли оказаться: или в Египетском клубе, или среди вещей секретаря виконта, Уилла Далтона. Сесили с Вайолет и их друзья старались развеять слухи, но для того, чтобы доказать, что лорд Херстон не сделал ничего дурного, нужно было обязательно найти его записи. А чтобы заполучить их, Сесили требовалось попасть в Египетский клуб.

Конечно, обидно, что герцог Уинтерстон считает Сесили заодно с отцом, но обвинение в убийстве было страшнее. Не будь так расстроена тем, что ее выставили из клуба, она могла бы лучше ответить на его упреки. К тому, что обсуждают се особу, Сесили привыкла. Она знала, что ее называют Синим Чулком, и даже гордилась этим прозвищем, поскольку оно подразумевало, что ее интересуют более важные вещи, чем оборки и рюши, но сплетни об отце были ей внове и больно ранили. Редко кто открыто осуждал его, но когда это случалось, как сегодня утром, то было еще больнее. Особенно учитывая ее отношения с отцом, которые иногда бывали сложными.

Сесили еще в детстве убедила отца, чтобы тот научил ее читать на латыни и греческом, как умел сам, но лорд Херстон боялся, что она слишком увлечется делом, которое он считал причиной смерти своей супруги, и не поощрял интерес дочери к подобным занятиям. Мать Сесили умерла, когда девочка была еще маленькой. Сесили ее почти не помнила, но знала, что мать была талантливым ученым, а не только женой ученого. Однажды ее нашли мертвой на вересковой пустоши в окрестностях загородного дома Херстонов. Об этом случае предпочитали не упоминать, но из разговоров слуг Сесили узнала, что первая леди Херстон в то время трудилась над переводом «Одиссеи» Гомера. Полагали, что от излишнего умственного напряжения у нее развилось воспаление мозга. Все, что Сесили узнала из латыни, греческого или египтологии, было заслугой крестной, леди Энтуистл, которая была близкой подругой ее покойной матери и пробудила в осиротевшей девочке такую же тягу к знаниям, какой отличалась сама. Теперь Сесили свободно говорила и читала на нескольких языках и к тому же обладала удивительной способностью расшифровывать всяческие коды и шифры.