— Вы скомпрометировали мою падчерицу. И это после моего предостережения.

Лукас был полон решимости не спасовать. Он наклонил голову в знак согласия:

— Да. Благоразумие не позволяет мне вдаваться в подробности, но достаточно сказать, что нам нужно пожениться. Не откладывая.

Виконтесса кивнула:

— Понятно. Что ж, в таком случае, ваша светлость, позвольте мне быть первой, кто пожелает вам счастья. — Она встала и улыбнулась Лукасу. — Конечно, вам нужно еще получить согласие Сесили.

Лукас усмехнулся. Он был признателен виконтессе за то, что она не стала его упрекать, хотя положение вполне позволяло ей это.

— Я буду благодарен, если вы посодействуете моему успеху и в этом деле, — сказал он. — Признаться, я подозреваю, что добиться согласия от Сесили будет труднее, чем от вас.

— О, несомненно. — Леди Херстон лукаво улыбнулась. — Но с другой стороны, за это мы ее и любим, не так ли?

Лукасу хватило мудрости не попасться в эту ловушку, он просто кивнул. Вайолет пошла за Сесили, а Лукас стал расхаживать взад-вперед перед камином. Он пытался представить, что скажет Сесили. Она скорее всего не удивится, увидев его здесь. Прошлая ночь необратимо изменила их отношения. А мысль, что его избранница, возможно, уже носит его ребенка, наполняла Лукаса решимостью добиться ее согласия. Пожалуй, никогда еще он так рьяно не стремился к цели. Что бы от него ни потребовалось, что бы ему ни пришлось пообещать Сесили, сегодня он должен уйти из Херстон-Хауса, заручившись ее согласием. Иначе он просто перекинет мисс Амазонку через плечо и увезет в Гретна-Грин, нравится ей это или нет. Он все еще мысленно убеждал воображаемую Сесили, представляя, как она ему отказывает и он вынужден ее похищать, когда в гостиную вошла Сесили настоящая.

Прошлая ночь оставила под ее глазами лиловые тени. В последнее время мисс Херстон стала носить более модную одежду, чем раньше, но сегодня она надела бледно-розовое платье, которое еще больше подчеркивало ее бледность. Но Лукасу вся она, начиная от волос, уложенных в незамысловатую прическу и снова норовивших выбиться из-под шпилек, заканчивая простыми, но практичными домашними туфельками, казалась прекрасной, как никогда. Уинтерсон очень учтиво поклонился.

— Мисс Херстон.

— Ваша светлость.

Сесили сделала изящный реверанс.

— Я надеюсь, наше ночное… приключение не имело для вас неприятных последствий, — вежливо поинтересовался Лукас, вглядываясь в ее лицо.

Он искал следы переживаний или слез, но увидел только усталость.

— Спасибо, я прекрасно себя чувствую.

Сесили говорила спокойно и сдержанно, и только по блеску ее глаз можно было догадаться: то, что Лукас назвал приключением, было для нее чем-то неизмеримо большим. Но когда она задала Лукасу ответный вопрос, ее губы дрогнули в улыбке:

— А вы, ваша светлость? Вы не испытали каких-либо нежелательных последствий?

Ее вопрос позабавил Лукаса, но он постарался не показать этого. Ответить участием на участие было очень в духе мисс Херстон и подчеркивало ее несогласие с представлением о женщинах как о слабом поле.

— Мисс Херстон, у меня есть к вам дело, которое…

— Ваша светлость, если вы позволите мне высказаться о событиях…

Они заговорили одновременно и тут же одновременно смолкли, и эта прерванная попытка разговора сломала неловкость между ними, как не смогли бы сломать никакие тщательно отрепетированные речи.

— С вашего разрешения, мисс Херстон, я выскажусь первый.

Лукас подвел Сесили к мягкому дивану у окна и дождался, пока она сядет. Сам же он остался стоять, в нем кипела неугомонная энергия, которая не давала расслабиться. Он остановился перед Сесили.

— Мисс Херстон… Сесили…

Лукас обнаружил, что волнуется, как неоперившийся юнец. Пожалуй, последний раз с ним такое было, когда на сельском балу он собирался пригласить на танец юную дебютантку. Сесили в свою очередь неотрывно смотрела на свои крепко сцепленные руки. От сознания, что не его одного трясет как в ознобе, Лукасу стало чуточку легче.

— Наше ночное… гм, общение требует, чтобы мы незамедлительно поженились, — твердо произнес он.

Его настойчивый тон подчеркивал серьезность положения. Видя, что Сесили резко подняла голову, он поспешно продолжил:

— Прежде чем вы возразите, я прошу вас меня выслушать.

— Откуда вы знаете, что я собираюсь возражать? — Сесили сдвинула брови, так что между ними залегли две морщинки. — Мне что, нельзя говорить?

— Полно, мисс Сесили, с момента нашего знакомства не прошло еще и десяти минут, как я уже понял, что в ответ на любое утверждение вы первым делом попытаетесь оспорить его истинность.

Не дав Сесили снова возразить, Лукас жестом остановил ее.

— Я не говорю, что это плохо. — Он попытался объяснить свою мысль подробнее. — Вероятно, это связано с тем, что вы дочь ученого и тоже занимаетесь наукой. Как я мог убедиться во время пребывания в Оксфорде, ученые склонны к любой концепции, от самой банальной до самой сложной, подходить с вопросами. В этом нет ничего постыдного. Я вижу в этом характерную черту вашей пытливой натуры.

— Ну да, — с иронией согласилась Сесили. — Только я сомневаюсь, что в моей семье или в высшем свете найдется много людей, которые с вами в этом согласятся.