Она послушно расстегнула кители и вытащила красные книжечки, протянула.

— Они из КГБ, — сказал Сергей. — Взгляни, специальные отметки — на их удостоверениях. Но я думаю, тебе это все равно.

— Я ничего не понимаю в отметках… Пусть из КГБ. И что же?

— Должны быть еще пластиковые карточки с перфорацией. Достань.

Словно сомнамбула она склонилась к ним. Да, пластиковые карточки у них были. На каждой — по три отверстия. Они располагались в определенном порядке.

— Ну и что? — Таня искренне не понимала.

— За городом есть комплекс зданий… — начал объяснять Сергей. Лицо у него сделалось странным, глаза широко раскрылись, зрачки стали огромными и потемнели. — Туда не может войти никто, ни один сотрудник КГБ, если у него нет такой карточки. Это пропуск в святилище, вход открывается только избранным, некой элите. А эти… — взгляд стал осмысленным, он смотрел на лежащих с некоторой долей сожаления. — Они получили свое. Рано или поздно любой из них может пострадать, скажем так… Принеси водку. Две бутылки.

Она молча ушла. Сергей сложил красные книжечки вместе с пластиком, вернул на место, в карманы. Пришла Таня, одну бутылку она несла в руке, вторую — под мышкой. Это выглядело довольно смешно, и Сергей улыбнулся.

— Давай… Сильвестр пил?

— Он любил гостей. Старых товарищей. По фронту. Держал для них.

— По фронту… — повторил Сергей. — Ты знаешь, что он делал на фронте?

— Послушай… Ты сейчас скажешь очередную гадость. Я не хочу.

— Тебе придется примириться. Таня, правда, чистая, светлая правда… Понимаешь? В правде твое очищение и спасение. Впрочем — как хочешь…

— Говори.

Сергей подошел к велосипеду, покрутил колесо:

— Твой?

— Сильвестра. Зачем тебе?

— Потом. Возьми меня за руку. Не бойся.

Она послушно подошла, дотронулась до его пальцев.

— Крепче…

— У тебя ледяная рука…

— Закрой глаза. В сорок втором Сильвестр попросился на фронт… Ты видишь его?

— Да… Он выходит из… военкомата… садится в машину… Он так молод… еще…

— Видишь деревню?

— Да… Идут немцы… У них черные петлицы… Все горит… Столбы… висят люди… трупы…

— Офицер. Подойди к нему.

— Да… Это офицер «СС». Гауптштурмфюрер. Голубые глаза… Это… Это… Господи, это…

— Спроси его.

— Я не могу. Я не знаю немецкого.

— По-русски. Ну!

— Силь-вестр!!! — закричала Таня. — Сильвестр… Дед, Господи. Почему… Почему…

— Он отвечает тебе. Что? Говори!

— Это особое задание… штаба… партизанского… движения…

Таня проговорила эти слова и рухнула на руки Сергею.

— Очнись… — он похлопал ее по щекам. — Он сказал тебе правду. Он не был предателем. Он был коммунистом. Чтобы поднять жителей оккупированных районов на борьбу с немцами, группа чекистов, переодевшись в форму «СС», жгла и убивала, вызывая протест и ненависть… Так просто все… Двоих-троих оставляли в живых. Они свидетельствовали потом. На языке коммунистов это называлось: «Проведение специальной операции „ненависть к врагу“».

— Зачем… Зачем ты рассказываешь… — Она заплакала.

— Ты идешь по волосу, натянутому над бездной. Открой глаза и укрепи дух. Иначе я не смогу тебе помочь…

— Ты?

— Совсем немного и нужно, девочка… — сказал он тихо. — Победи себя, и ты перейдешь мост. Помоги… — Он приподнял капитана, вышиб пробку из бутылки и, как-то очень по-особенному изогнув податливое тело, легко влил содержимое бутылки капитану в рот. То же самое проделал со старшим лейтенантом. — Принеси два костюма и мешок, если есть.

Она взяла его за руку:

— То… что я видела… Что это было?

— Это была правда.

— Гипноз?

— Это была правда.

— Тогда кто ты? На самом деле? Ты Сергей? Я иногда смотрю на тебя, и у меня меркнет в глазах. Ты похож… Я видела тебя. Видела!

— Я не причиню тебе вреда. Не бойся. — Он снова подошел к велосипеду, провел ладонью по раме и вдруг улыбнулся: — Ступай. Нужны два костюма.

В эти костюмы Сильвестра он ловко обрядил обоих боевиков. Столь же ловко запихнул в мешок их форму и оружие. В кармане форменной рубашки капитана он нашел плоскую пластмассовую коробочку. В ней было шесть красных таблеток…