В декабре 1371 года московская рать вошла в рязанские пределы. Дружинники, наученные опытом войн с Тверью, Литвой, Великим Новгородом, не церемонились. Путь их указывали дымы пожарищ, кровь безвинных, мычание коров и ржание угоняемых лошадиных табунов. За скотиной, скученный точно скот, в окружении конных дружинников следовал многочисленный полон. И хотя князь Владимир кривился от подобного разгула московских дружинников, понимал, что это плата за его воцарение на великокняжеский рязанский стол.

Князь Олег не смог выставить должного войска. В сражении под Скорнищевым его немногочисленная рать была разгромлена. Спаслись немногие. Среди них был и Олег рязанский. С небольшим отрядом гридей князь укрылся в лесах улуса Мохши. Беглеца принял, утешил и ободрил эмир Солохмир. Он обещал по весне собрать войско и вернуть рязанский великокняжеский стол.

Князь же Владимир Дмитриевич круто взялся за рязанцев. По осени нужно было везти в Сарай-Берке выход, а, в связи с тем, что Рязанское княжество жестоко пострадало от московской рати, сбор дани шел с большими потугами.

Князь Владимир был пришлым, и рязанцы верили, что их законный князь вернется. Но он тоже потребует выход. Платить же дважды кому охота?.. Недовольство князем Владимиром накапливалось, росло и в конечном счете вылилось в открытое противостояние, которым воспользовался князь Олег. Он изгоном повел на Рязань пятнадцать тысяч татар, данных ему Солохмиром и другими эмирами, а также почти пять тысяч рязанцев, что влились в его войско по пути следования. Войско Олега рязанского так быстро продвигалось, что Владимир пронский даже не смог бежать. Он был схвачен рязанцами и головой выдан князю Олегу.

Великий князь рязанский простил зятя, но поселил его на своем дворе и приставил соглядатаев. Владимир тяжело переживал поражение: хирел, угасал… Прожил под дланью своего тестя неполных два года и отошел в мир иной.

Эмиры же Солохмир и Шая предложили князю Олегу взять их с войском на службу. Князь поначалу обрадовался, но вскоре понял, что прокормить пятнадцать тысяч воинов ему не под силу.

Большая часть войска вернулась в улус Мохши, а с эмирами осталось всего пять сотен. Очень скоро князь рязанский пожалел о содеянном, но вернуть доверие мохшинских эмиров уже не смог.

К концу лета от дальних застав пришла тревожная весть: от низовий Дона к волоку подошла орда. Сколько? Не счесть. Но дымов над степью повисло от края и до края.

Князь Олег не на шутку встревожился: рязанская земля могла выставить лишь двадцать тысяч воинов, и то с большим трудом. Нужно было искать помощи… Где? Князь направил посольство в Сарай-Берке. Посольский боярин вернулся ни с чем: хан Урус подарки принял, но в помощи отказал. Это посольство еще больше истощило и без того хилую княжескую казну. К великому князю нижегородскому князь Олег отправился сам. Дмитрий Константинович принял соседа радушно, угощал щедро, но на призыв о помощи отозвался неохотно и туманно… Князь рязанский так и не понял: придут ли нижегородские полки на его зов или нет. И тогда, смирив гордыню, князь Олег направил посольство к великому князю владимирскому, князю московскому Дмитрию Ивановичу.

Приезд посла удивил великого князя и обрадовал: князь рязанский просит о помощи, значит, он в его воле. Посылать ли войско, решит позже. С чем посол и убыл восвояси. Но весть о приходе татарской орды озадачила и его. Князь Дмитрий собрал совет.

Только один боярин Никита Савелич твердо сказал:

— Посылать полки владимирские и московские, и суздальские и еще, сколь соберем по Руси, надобно. Если бы встала Русь на Калке, не пришел бы Батый в ее пределы. И ноне может статься так же. Не выстоит Рязань, следом черед Москвы!

Но бояре московские, воеводы в один голос заявили: не стоять в одной рати рязанцу и владимирцу или ратнику московскому. Рязани не жаль. На Москву же татарвя пойти не отважится. Москва сильна, как никогда. Выстоим, коли что.

Великий князь не сказал на совете своего слова, а позже в светелке княгини Евдокии высказал сомнение:

— Говорят, что Мамай силен, и если пришел он, то, взяв Рязань, не остановится. Пойдет по Руси…

Евдокия, поглаживая округлившийся животик очередной беременности, тихо проговорила:

— А ты собери войско и сам пойди походом на татар… Чего их к нашим городам и весям допускать? Владыка Алексий сказывал, что тебя князья послушают, все приведут свои дружины.

— Так-то оно так, — согласился Дмитрий, — да токмо не все пойдут за мной. Уведу я полки в степь, а в спину Тверь… или витебский князь на земли московские позарится. Пока же крепить войско надобно, по городам полки созвать: пусть ратному делу обучаются… тогда их будет легче в войско свести. К батюшке твоему посыльщика отправлю: пусть готовится. А с Олегом рязанским погожу дружбу водить. Рязань — она с гонором! Пусть татары им гонор-то и вышибут!