Шрифт:
Скорее всего, в России Кэрролл думал о другой сказке. Во всяком случае, вскоре после возвращения из путешествия он послал рассказ «Месть Бруно» ( Bruno's Revenge)в ежемесячный детский «Журнал тетушки Джуди» (Aunt Judy's Magazine), печатавший нравоучительные рассказы и сказки для детей и пользовавшийся большой популярностью. Журнал издавала известная детская писательница Маргарет Гэтти ( Gatty). Свое семейное прозвище «тетушка Джуди» она использовала при издании книг «Рассказы тетушки Джуди» (1859), «Письма тетушки Джуди» (1862). Миссис Гэтти, прочитав присланную Кэрроллом «Месть Бруно», написала ему восторженное письмо и в декабре 1867 года опубликовала рассказ в своем журнале.
Кэрролл снабдил текст собственным рисунком. На нем был изображен сидящий на мыши крошечный эльф в причудливом камзольчике с буфами на рукавах и веточкой ландыша, перекинутой, словно палка, через плечо; на заднем плане видна девочка в коротком платьице, а на переднем, спиной к читателю, расположился человек, лица которого как следует не разглядеть, — рассказчик, повествующий о своей встрече с двумя представителями «волшебного народца» по имени Сильвия и Бруно.
Вот как начинает Кэрролл свой рассказ:
«День был очень жаркий, до того жаркий, что и на прогулку не пойдешь, и делать ничего не хочется, — потому-то, я думаю, всё и случилось.
Во-первых, почему это, позвольте вас спросить, феи всегда учат нас выполнять свой долг и бранят нас, чуть что не так, а мы их никогда не наставляем? Ведь не станете же вы утверждать, что феи никогда не жадничают, не думают только о себе, не сердятся, не жульничают, — ведь это было бы, признайтесь, бессмысленно. Значит, вы со мной согласитесь, что им же было бы лучше, если бы время от времени их слегка бранили и наказывали? Право, я не понимаю, почему бы не попробовать, и я почти уверен (только, прошу вас, не говорите об этом громко в лесу), что если бы вам удалось поймать фею, поставить ее в угол и подержать денек-другой на хлебе и воде, она бы тотчас изменилась к лучшему, во всяком случае, дерзости бы в ней поубавилось…»
Собственно, об этом и повествует Кэрролл: как маленький Бруно не хотел учить уроки и был наказан — нет, не автором, а своей старшей сестрицей Сильвией, и как ей за это «отомстил». И героев здесь трое: Сильвия, Бруно («один был шалунишка, а вторая — добрая девочка») и, конечно, рассказчик. Автор прямо участвует в сказке и играет в ней далеко не последнюю роль: беседует с маленькими героями, поучает их, а еще говорит — с интонацией, присущей ему одному, — о разных весьма отвлеченных материях, живо его интересующих. Словом, он — настоящий лирический герой. Интересно, что он не прячется за чужое имя. Когда Бруно спрашивает, как его зовут, он прямо отвечает: «Льюис Кэрролл», словно ставит свою подпись под всеми речами и мыслями «рассказчика».
(Здесь, пожалуй, следует отметить, что сказочный народец, который британцы называют fairies, по старой традиции, идущей из глубины времен, состоит из особей разного возраста, пола и поведения, включая в себя фей, волшебниц, как добрых, так и злых, и всяких прочих эльфов. В сказочной повести «Питер Пэн и Венди», написанной известным шотландским писателем Джеймсом Мэтью Барри ( Barrie) в начале XX века, Питер как-то жалуется, что фея Дзинь-Дзинь очень дерзка и ревнует его к Венди, а другие — безымянные — fairiesвечно лезут ему под ноги. Последние, пожалуй, всё же скорее принадлежат к мужскому полу… Впрочем, кто знает? Барри, конечно, хорошо знал сказки Кэрролла. Словом, не будем удивляться тому, что Бруно у Кэрролла — мальчик из племени «фей».)
Автор — вернее, рассказчик — продолжает:
«Ну а во-вторых, возникает такой вопрос: когда можно лучше увидеть фей и прочий волшебный народец? Я, пожалуй, могу вам на этот вопрос ответить.
Первое правило здесь такое: день должен быть оченьжарким — об этом даже спорить не приходится; и вас должно слегкаклонить ко сну — однако не слишком, так что глаза у вас, не забудьте, не должны закрываться. Ну и, конечно, настроены вы должны быть на “нездешний” лад — шотландцы называют такой настрой “призрачным”, а то и “потусторонним” — может, это и лучше звучит; ну а если вам неизвестно, что это значит, вряд ли я смогу вам объяснить, подождите, пока увидите фею, тогда и поймете».
Собственно, здесь Кэрролл снова возвращается к теме сна и бодрствования, к тому переходному состоянию, которое дарит возможность «видеть фей». Рассказ написан для детского журнала: он очень прост по сюжету и, в противоположность «Стране чудес», поучителен и сентиментален. Бруно, рассердившись на сестру, начинает рвать цветы в ее цветнике, но его взрослый друг предлагает другую «месть»: привести цветник в порядок, вырвать сорняки и украсить его разноцветными камешками. Сначала Бруно не понимает его, но в конце концов соглашается. А когда появляется Сильвия и приходит в восторг от цветника, Бруно разражается слезами:
«— Я хотел… испортить твой цветник… сначала… но я ни за что… ни за что…
И он снова зарыдал, заглушая конец фразы. Наконец он с трудом произнес:
— Мне было весело… сажать цветы… для тебя, Сильвия… Мне никогда раньше не было так весело…
И он поднял голову, так что Сильвия смогла, наконец, поцеловать его розовые щечки, мокрые от слез.
Теперь уж и Сильвия расплакалась.
— Бруно, милый! — только и говорила она. — Я никогда не была так счастлива…»