— Но я хотлъ бы поупражняться въ арабскомъ язык!

— Праведное небо! Вы говорите по арабски?

— Настолько, по крайней мр, что меня понимаютъ.

— Но въ Женев васъ не поймутъ: вдь тамъ говорятъ не по арабски, а по французски! Въ какомъ отел вы остановились здсь?

— Въ пансіон «Beau Rivage».

— Какъ жаль! Вамъ бы слдовало остановиться въ отел «Schweizerhof», — вдь это же лучшій изъ отелей во всей Швейцаріи. Разв вы не знали? Посмотрите въ Бедекер…

— Да, но я думалъ, что не найду тамъ американцевъ…

— Не найдете американцевъ? Боже мой! Ихъ тамъ кишмя-кишитъ! Я очень часто бываю въ тамошнемъ салон и завожу знакомства, — къ сожалнію, теперь нсколько меньше, чмъ въ начал, - такъ какъ теперь тамъ гораздо меньше жильцовъ… Вы откуда?

— Изъ Арканзаса.

— Вотъ какъ! А я изъ Новой Англіи, я живу въ Нью-Блюмфельд… Сегодня прекрасная погода! М вы тоже находите?

— Божественно!

— И я такъ думаю! Я очень люблю разгуливать вотъ такъ, туда и сюда, заговаривать то съ тмъ, то съ другимъ и заводить новыя знакомства. Американцевъ я узнаю моментально, — тотчасъ же подхожу и заговариваю. Я потому-то и не скучаю никогда въ подобныхъ прогулкахъ, что завожу новыя знакомства и разговариваю; я очень люблю разговаривать, если только нахожу подходящаго для того человка. А вы какъ?

— Да, это ужасно пріятно!

— И я такъ думаю! Иные люди берутъ съ собой книжку и читаютъ ее; другіе восторгаются природой, озерами и горами, — но я этого никогда не длаю! Пусть себ они длаютъ, какъ имъ нравится, мн это не по вкусу, — я люблю разговаривать… Вы были уже на Риги?

— Да.

— Въ какомъ отел вы останавливались?

— У Шрейбера.

— И я тамъ останавливался. Масса американцевъ, — не правда-ли? Они вс тамъ останавливаются, и ихъ всегда тамъ можно найти! Это всякій знаетъ! На какомъ пароход совершили вы перездъ?

— На «Ville de Paris».

— Очевидно, французскій пароходъ! А каковъ былъ перездъ… Ахъ, виноватъ, извините пожалуйста: я вижу тамъ вонъ американецъ, съ которымъ я еще не знакомъ…

И онъ исчезъ. По правд говоря, онъ счастливо отдлался, такъ какъ не могу не сознаться, что сперва у меня промелькнуло злодйское намреніе проткнуть его сзади моей альпійской палкой, но какъ только я прицлился этимъ оружіемъ, желаніе мое вдругъ прошло. Мн показалось жестокимъ лишить жизни такого жизнерадостнаго, невиннаго и добродушнаго балбеса!

Въ теченіе слдующихъ полу-часа я съ живйшимъ интересомъ разсматривалъ великолпный монолитъ, мимо котораго мы прозжали. Не люди создали эту величественную глыбу, — нтъ, этотъ пирамидальный утесъ 80-ти футъ вышины созданъ въ незапамятныя времена рукой самой природы въ ожиданіи того дня, когда онъ могъ бы стать памятникомъ для человка, его достойнаго. И, наконецъ, этотъ день насталъ, на поверхности величественной скалы-памятника, исполинскими буквами начертано теперь имя Шиллера!

И какъ ни удивительно, но этотъ памятникъ до сихъ поръ нигд не попорченъ и никмъ не изгаженъ! Разсказываютъ, что два года тому назадъ какой-то иностранецъ, при посредств цлой системы веревокъ и блоковъ, пробовалъ было спуститься внизъ по этой скал, съ цлью нарисовать поперекъ ея синими буквами, вдвое большими, чмъ изображено имя Шиллера, слдующія строки:

Схваченный на мст преступленія, онъ назвалъ себя американцемъ. Приговоръ судьи гласилъ слдующее: «Вы уроженецъ страны, гд не возбраняется, ради подлой наживы, безнаказанно и самовольно искажать и оскорблять природу, а слдовательно — и Творца ея! Но здсь это не допускается. Во вниманіе къ тому, что вы, какъ иностранецъ, не знали этого, я нахожу возможнымъ смягчить мой приговоръ, будь вы здшнимъ уроженцемъ, вы потерпли бы несравненно боле строгое наказаніе. И такъ, вы обязаны немедленно уничтожить на памятник Шиллера всякій малйшій признакъ вашего безбожнаго поступка и уплатить штрафъ въ 10,000 франковъ. При несостоятельности, вы подвергаетесь заключенію въ тюрьму на два года, по отбытіи которыхъ вамъ отржутъ оба уха и нагайками выгонятъ навсегда за предлы этого кантона. Боле суровыя формы наказанія не будутъ примнены, не изъ снисхожденія къ вамъ лично, но изъ уваженія къ великой республик, имвшей несчастіе дать вамъ жизнь.

Пароходныя скамейки разставлены такимъ образомъ, что пассажирамъ приходится сидть спиной другъ къ другу. За моей спиной помщались дв молчаливыя дамы. Вдругъ кто-то заговорилъ съ ними и я услышалъ слдующее:

— Вы изъ Америки? И я тоже!

— Да, мы американки.

— Я такъ и зналъ; я сразу узнаю американцевъ. На какомъ пароход вы совершили перездъ?

— На „City of Chester“.

— Англійское общество, не правда-ли? А мы на „Батавіи“, — вы, конечно, знаете. Каковъ былъ перездъ?

— Довольно спокойный.

— Можете поблагодарить судьбу, — нашъ перездъ былъ ужасно бурный. Капитанъ говорилъ, что такъ свжо рдко бываетъ. Вы откуда?

— Изъ Нью-Джерсея.

— Я тоже… Т. е. не совсмъ, — я изъ Новой Англіи, изъ Нью-Блюмфельда. Эти дти принадлежатъ вамъ обимъ?

— Нтъ, это мои дти; подруга моя не замужемъ.

— И я тоже холостъ! Вы путешествуете одн?

— Нтъ, съ нами мой мужъ.

— А я со всей семьей; путешествовать одному — ужасно скучно. Не правда-ли?