Тот протянул руку:

— Чарльз, но можете называть меня Кит.

Колин и лорд Биллингсли дружно рассмеялись, как будто не слышали имени забавнее. Начались поклоны и рукопожатия. Мужчины даже стали жать руки друг другу, смеша Викторию. Когда они кликнули слуг выгружать багаж, Пруденс воспользовалась моментом и отвела Викторию в сторону.

— Где тебя носило? Ты же замерзла. Я до смерти перепугалась.

— Ходила в гости к старой знакомой. Я не хотела тебя волновать.

Пруденс смотрела на нее в задумчивости. В голосе Виктории звучало раскаяние, но сама она стала живее, чем утром, когда Пруденс ее одевала. Будто с плеч упала тяжелая ноша.

Может быть, Виктории не хватало общения? Веселые молодые люди заведомо были лучшей компанией, чем она с Ровеной в последнюю пару недель. Пруденс бросила быстрый взгляд на лорда Биллингсли — тот тоже исподтишка рассматривал ее, и она, зардевшись, отвернулась. Увлекая Викторию, она позвонила в звонок для мистера Кэрнса — пусть мчится бегом. Он разведет молодых людей по комнатам и разнесет их вещи. Пруденс хотелось одного: скорее препроводить Викторию в дом. И хотя глаза ее сияли, чувствовалось, что она устала, и Пруденс это угадывала.

В зале им повстречалась Элейн. Она уже переоделась к обеду в розовое платье из китайского атласа и плиссированный жакет, воротник и низ которого были отделаны горностаем, и Пруденс подумала, что в жизни не видела такой красоты.

— Виктория, где ты была? Мама вне себя и отыгрывается на всех подряд, большое тебе спасибо. Поторопись и переоденься к обеду, пока она совсем не потеряла голову. — Тут до нее донеслись голоса от парадного входа, и она, прислушавшись, сорвалась с места. — Колин! Я так тебя ждала на выходные!

— Идем скорее переодеваться, пока не влипла опять. — Пруденс потянула Викторию за руку.

— А ты заметила, что мы только этим и занимаемся? — спросила уже на лестнице Виктория. Пруденс промолчала, и Виктория спохватилась: — Ох, извини, Пру. Я не подумала.

— Ничего страшного. Мне даже лучше носить эту жуткую старую форму, чем менять платья по четыре раза на дню.

Но в глубине души Пруденс знала, что это не так. Ее красивые платья лежали в сундуках. Почти сплошь новые — ввиду похорон им всем подготовили полный траурный гардероб. Хотя большинство были черными, у нее имелось несколько платьев из темной ткани сливовых и бордовых оттенков и еще одно, очаровательного полночно-синего цвета. Пруденс так и не пришлось их надеть. Она часто открывала сундук и гладила нежный шелк, кружева и тюль. Ладони до того загрубели от ежедневной утренней чистки кастрюль в обществе Сюзи, что царапали тонкую ткань.

У Розовой комнаты Пруденс подавила вздох и быстро помогла Виктории снять уличный костюм; затем погнала сестру в сорочке и нижней юбке в ванную комнату.

Взамен черного наряда она выбрала темно-синее шелковое платье с гофрированной юбкой, кружевным верхом и широким синим поясом. Виктории едва исполнилось восемнадцать — зачем заставлять юную девушку постоянно ходить в черном, пусть даже отец и почил всего несколько недель назад. И если общество молодых людей хотя бы отчасти смягчит ее скорбь, то Пруденс поможет ей всем, чем сумеет.

Она вспыхнула, вспомнив, как глазела на лорда Биллингсли, одетая в мешковатую юбку и блузу. Что он о ней подумал?

Не в первый раз ей отчаянно захотелось повернуть время вспять. Но что изменится? Даже в лучшем наряде, с замысловатой прической она останется дочерью гувернантки. Иному не бывать, тогда как лорд Биллингсли наследовал образ жизни, далекий от ее собственного. Ровена и Виктория пренебрегали устоями, но могли обратиться к ним в любой момент. Они принадлежали к высшему свету, о чем свидетельствовала легкость, с которой они подлаживались под саммерсетские порядки. Она же, заурядная Пруденс Тэйт, — нет.

Девушка помогла Виктории облачиться в вечерний наряд. Сперва она переживала, что Вик возмутится выбором цвета не беспросветно-траурного, но та лишь улыбнулась:

— Отец любил этот цвет.

Пруденс улыбнулась в ответ, ловко вытащила шпильки из блестящих золотистых волос и стала расчесывать. Волосы доходили Виктории до пояса. Потом Пруденс разделила их посередине и стала подкалывать с боков, пока те не завернулись сами. Закрепив волосы шпильками, она добавила двойной ряд синего бисера, создав подобие ободка, приколола у виска темно-синий перьевой кок. Завершили наряд маленькие материнские серьги из слоновой кости в виде чаек.

Виктория птичьим движением склонила голову набок: привычка, которая всегда вызывала у Пруденс улыбку.

— Пру, я просто красавица. Спасибо.

Негромкий стук в дверь явился сигналом к обеду.

В комнату заглянула Ровена:

— Готовы?

Виктория обернулась, и взгляд старшей сестры смягчился.

— Чудесно выглядишь, Вик.

Виктория ответила робкой улыбкой, которая, как заметила Пруденс, вскоре увяла. Три девушки замерли, ощущая свою разделенность как никогда остро. Нарядных Викторию и Ровену ждал обед с друзьями и близкими, а неказистой Пруденс предстояло отправиться в зал для слуг. Пруденс не выдержала первой: