— Так тому и быть! — согласился с ним Живоглот, буравя его взглядом.

«Ты идиот!» — вот что говорил его взгляд.

Крысам, которым предстояло преодолеть этот путь к Арке на собственных лапах, пришлось отправиться в путь немедленно. Летучим мышам требовалось меньше времени, чтобы прибыть туда, поэтому у Грегора появилось несколько часов на подготовку к походу.

Он отправился в ту самую комнату, где они были с мамой и Босоножкой, и попросил у подземных что-нибудь, чем можно написать письмо.

Ему тут же принесли три свитка, бутылочку чернил и птичье перо. Справиться со всем этим богатством оказалось не так-то просто. Два первых свитка он испортил, а когда ему наконец удалось вывести на третьем какие-то буквы, похожие на иероглифы, на бумаге было столько клякс и разводов, что ему оставалось лишь надеяться на то, что написанное все-таки можно прочитать.

Что касается содержания письма… Он долго вымучивал его из себя, и получилось следующее:

Он думал было написать еще и отцу, но эта короткая записка к маме заняла у него столько времени! И потом — понадобилось бы несколько страниц, чтобы объяснить оставшимся наверху членам семьи катастрофичность положения, в котором они оказались.

Лучше уж он попросит Викуса написать и оставить письмо на том же месте — возле вентиляционной решетки.

В дверях появился Марет. Он опирался на костыль, и ему явно мешал рюкзак, который он держал в руке. Лицо покраснело от натуги, а дыхание было неровным и тяжелым — длинная прогулка по дворцу далась ему нелегко.

— Привет, Марет. Заходи, садись, — Грегор поспешно освободил ему место в кресле.

— Разве что на минутку, — отдуваясь, сказал Марет.

Он сел и отставил костыль.

— Я каждый день тренируюсь, гуляя по дворцу. Но эти ступеньки… пока они даются мне с трудом.

Грегор почувствовал острый укол жалости — он вспомнил тренировку с Маретом. Как быстро тот двигался, каким был сильным! Интересно, чем Марет будет заниматься теперь?

Если Андромеда выздоровеет — они смогут снова вместе летать.

Но… солдатом ему больше не быть.

— Что в рюкзаке? — спросил Грегор.

— О, у меня была возможность взять кое-что для тебя в музее. Конечно, ты можешь пойти туда и сам. Но я ведь был с тобой в обоих предыдущих походах — и у меня есть кое-какое представление о том, что тебе может понадобиться, — сказал Марет.

Грегор открыл рюкзак и увидел в нем несколько фонариков и целую обойму батареек.

— Спасибо, Марет, это правильный выбор — я бы взял в точности то же самое.

— А вот тут моток липкой ленты, — продолжал Марет, показывая Грегору упаковку скотча. — Говард рассказывал, что вы использовали ее для закрепления повязок и фиксации переломов, когда я был в отключке.

— Отлично. Да уж, клейкая лента… она оказалась как нельзя более кстати, — кивнул Грегор.

Он заглянул в другой карман рюкзака — там была бутылка воды с шикарной этикеткой.

— Тут написано, что это вода с ледника, — произнес Марет, тыча в этикетку пальцем. — Что такое ледник?

— Это, знаешь… такая здоровенная груда льда, — ответил Грегор.

— Я слышал про лед. Вода становится твердой как камень, да? И что, эта вот вода с ледника — она какая-то особенная? Лучше обычной? — полюбопытствовал Марет.

Что мог ответить Грегор? В его семье пили воду из-под крана. Мама включала воду на пару минут, чтобы слить ту, что застоялась. И уж конечно, они никогда не стали бы тратить по четыре бакса за бутылочку воды с ледника!

Грегор неуверенно провел большим пальцем по этикетке.

— Хм… ну не знаю. То есть, знаешь, я думаю — это просто вода.

Но видя, что Марет как будто немного разочарован, поспешно добавил:

— Но я уверен, она очень чистая, потому что когда воду замораживают, а потом размораживают — она становится очень чистой, без всяких примесей. Да, точно, видишь, и на этикетке написано: «экстра чистая».

— Ага, — удовлетворенно кивнул Марет. — Чистую воду не всегда легко найти, особенно там, куда вы направляетесь. И… я принес еще кое-что, хотя и не совсем уверен, что тебе это понадобится. Я даже не очень понимаю, что это. Но мне кажется, она должна доставлять удовольствие. И еще я подумал… она может напомнить тебе о доме.

Марет вынул из кармана пачку жвачки. Обертка у нее была ядовито-розовой, и на ней пучеглазые дети радостно выдували огромные пузыри.

Грегор рассмеялся.

— Ух ты, жвачка! Моя сестра Лиззи любит такую. Ты прав — мне это напомнило о доме. Спасибо, Марет!