— Я читал о таких предположениях. В смысле, что раньше ось вращения Земли была другой.

— Именно! Климат Аримана был примерно таким, как сейчас в Европе.

— …а Европа тогда вся была во льдах.

— Да, за пару веков льды покрыли Ариман, а Европа от них освободилась, став пригодной для жизни. Так вторая попытка развития магической цивилизации на нашей планете закончилась неудачей.

— А сейчас… — начал было Кэп, но Наблюдатель, не дожидаясь продолжения вопроса, ответил:

— Сейчас цивилизация техническая. Мы, люди, стоим на технологических костылях, и кое-кто из… — Наблюдатель показал пальцем вверх, — приглядывает за тем, чтобы магия снова не овладела умами людей. Вот так! — и закончил:

— У меня нет ответа: хорошо это или плохо!

Кэп задумчиво спросил:

— Я не понимаю, почему в одном случае Он не препятствует гибели цивилизации — например, в ядерном конфликте, а в другом — решительно пресекает конфликт?

— А потому, что любая цивилизация развивается по своим законам и на своей планете. Уничтожение одной разумной жизни открывает дорогу для другой — мы уже говорили об этом! — ответил Наблюдатель.

— Ну, да, ну, да! — с легкой иронией произнес Кэп. — Параллельные миры!

— Именно! А почему вмешивается, спрашиваете вы? А все просто — Он видит и знает будущее. То есть он знает, что эта война магов может далеко зайти — вплоть до уничтожения планеты, а возможно, и не только планеты. Тогда-то и родилась служба Наблюдателей. Рассмотрим, что получалось. Даже Он был не в состоянии уничтожить отступников. Он мог их выкинуть с планеты, и очень далеко. Но вспомните про пятьсот километров! Если каждый отступник в момент его… экстрадиции прихватит часть той земли, на которой он в тот момент находится… Прикиньте, что останется от планеты? Тем более что Ариман как материк был уже сильно изменен войной магов, и поэтому последующая деградация цивилизации геоадов была неизбежна. Тогда был заключен второй договор. Вот его суть: все десять отступников — по собственному желанию! — остаются жить в различных частях планеты и за свои проступки наказываются… бессмертием! Вот они-то и стали первыми Наблюдателями!

— А за чем… или за кем они наблюдали? — не удержался от вопроса Док.

— В свое время вы узнаете и это, а если в общем — да ни за кем! Так… в основном исполняют мелкие поручения Богов. Вернее, людей. Но людей, волею судьбы и своих врожденных способностей ставших таковыми.

— То есть их можно назвать Великими Магами?

— Можно. Но я не люблю такое… название — оно сильно затертое и совсем не отражает сути такого Человека.

А самое главное — бессмертный разум Наблюдателя стал служить некой точкой, некой линией отсчета, неизменяемым эталоном, стандартом, который позволял сравнивать и понимать временные изменения, происходящие и с планетой, и с людьми, ее населяющими, — вот примерно как-то так, — сказал Наблюдатель. Потом подошел к проему окна и долго-долго смотрел в черноту зимней ночи. Затем, повернувшись к столу, продолжил:

— Из всех геоадов-отступников остались на Тонатиу семеро. Трое геоадов — Эхон, Гресс, Куба — ушли в Космос, и где они сейчас — никто не знает. А семеро оставшихся стали Наблюдателями. Но случилась накладочка, и лет через пятьсот Наблюдателей-геоадов заменили людьми. Почему — спросите вы? А вот почему! Как оказалось, главное для Наблюдателя — невмешательство в дела мира. А у Наблюдателя-геоада так не получалось, ибо они изначально были властолюбивы. И Бог… Великий Маг решил, что новым Наблюдателем должен быть человек, абсолютно чуждый властных амбиций. Причем Наблюдатели-люди живут, сколько хотят. А первые Наблюдатели, геоады — в нашем случае Локи, — просто остаются жить вечно.

Все замолчали, пытаясь осмыслить услышанное, а потом встрепенулся Текс:

— Погодите, как так вечно? Ведь Локи ушел? А 70 тысяч лет — это, конечно, долго, но это не вечность! И, насколько я понял, вы тоже уходите?

— Вы затронули один из глубочайших философских вопросов о жизни и ее столкновении с вечностью. Чисто физически вечная жизнь возможна, поскольку за целостностью организма носителя следит Сверхразум. Он способен вмешиваться в строение организма на атомарном уроне, он может увидеть и уничтожить даже единичную микробину чумы, попавшую в организм Наблюдателя. И никакое воздействие извне не сможет принести вред Наблюдателю! Ни пуля, ни нож, ни бомба — даже атомная! Ничего! — сказав это, Наблюдатель замолк. Его лицо стало мрачно-тоскливым.

— Я пробыл Наблюдателем более двух тысяч лет, а если точно, то… 2156 лет. И теперь ухожу.

— Вот те раз! Как так уходите? Куда? А как же мы?

— Вы? А что вы? Просто один из вас останется Наблюдателем, вот и все!

— А если мы не хотим? Силком, что ли, заставят?

— Нет, не силком. Ставший Наблюдателем волен быть им сколь угодно долго… или коротко. Это уже не моя компетенция — назначать Наблюдателя. Придет Тот, Кто Решает, и вы, — он впервые посмотрел на Дока, — станете Наблюдателем, — но увидев, как изменилось лицо Дока, закончил мысль:

— Вы можете им пробыть и полгода, и тысячу лет. Никто вас принуждать не будет. Кстати, Наблюдатель волен жить где захочет… В пределах эйдосферы Сверхразума, естественно…

— То есть я должен оставаться у него на побегушках? — начал было Док, но тут же замолк, потому, что напротив стола поднялся небольшой вихрь — по сути, маленькое торнадо, которое медленно приняло облик женщины:

— Нет, мой дорогой, не должен, ты должен просто жить…

— Нина, — вскочил Док, роняя стул, на котором сидел. — Ты?.. как ты здесь?..