— Семья! Неприкосновенна! Урод! Ты знал кодекс и нарушил! Мразь!

О кодексе мы знали, нам о нем еще Точеный рассказал. По кодексу банды Исинхая, семьи «своих» были неприкосновенны при любом раскладе. Членам семьи не мстили, не угрожали, ими не шантажировали. Вероятно, Штоф нарушил кодекс, и теперь понятны слова Накара: «Мы не связываемся с воинами никогда, вообще. Но Штоф знал, как вынудить меня пойти фактически на самоубийство». И потому я вмешиваться не стала: Штоф действительно поступил подло. Впрочем, Накар вскоре и сам успокоился и, поднявшись, брезгливо стряхнул кровь с кулака. Потом приказал оттащить Штофа с расквашенной рожей в какой-то «Лардас» и девушку приказал не трогать, а после подошел ко мне, обнял за плечи и повел прочь, заметно прихрамывая. А Икасик радостно носился вокруг нас, счастливый такой.

— Замечательный зверь, — похвалил его Накар. — А ты, Кир, ты… молодца, девчонка. Реально круто ты их.

Я улыбнулась: приятно было очень.

гелликсе пришлось полежать: удар дедка МакОратов оказался излишне проблематичным, внутренние органы повредил, урод! Икас спал неподалеку, растянувшись на полу, Накар настроил мне аппаратуру и ушел, предварительно сообщив, что мой ужин в холодильной камере, ужин Икасика там же, но полкой ниже.

И вот я, подремав часика два, в итоге встала, погладила уже полностью здоровый живот и потопала ужинать. А на кухне нас ждал сюрприз, а точнее, Джем в банном халатике.

— Ты как? — весело спросила она, заплетая мокрые волосы. — Оклемалась?

— Ага. — Я первым делом для Икаса мясо достала и только потом вернулась к разговору: — Накар сильно удивился, что меня ударили, вроде как воины женщин не бьют.

Джем отбросила недоплетенную косу за спину, начала помешивать кофе, задумчиво глядя в чашку, потом скосила на меня взгляд из-под огроменных ресниц и спросила:

— В живот бил?

Я кивнула и пузико погладила. Нет, уже ничего не болело, но животик было жалко, очень. Джем как-то печально усмехнулась и, неожиданно всхлипнув, снова спросила:

— А он… мог предполагать, что ты ждешь ребенка, которого не захочет видеть твой клан?

Я задумалась. По идее, мой клан убежден, что я спала с Нрого. Но могли ли они подумать, что я забеременела?

— Воины умеют бить так, что один удар гарантированно убивает младенчика в животе, — не дожидаясь моего ответа, сказала Джем.

Невольно я опять живот погладила. Джем усмехнулась и объяснила:

— Далеко не каждый сын воина становится воином, Кира. Обычно только один из трех-пяти. Насколько мне известно, хассар Айгора единственный, чьи сыновья — тар-эны. Все. Он тренирует их сам, фактически с рождения, готовил их к посвящению тоже сам. Но это исключение. А так… на Иристане очень любят и ценят детей, говорят: богатство мужа — дети его, и потому к детям особое отношение всегда.

— Не поняла. — Я достала из холодильной камеры шесть свертков.

Сообразив, что это еда из ресторана, начала осторожно разворачивать, ища то, что придется по вкусу.

— Что именно ты не поняла? — переспросила Джем.

— Какая связь между ударом меня в живот — больно было, кстати, — и тем, что у моего папандра все сыновья воины? Какая вообще разница, воин или не воин, не всем вояками быть. — Я развернула запеченную в кляре рыбку и поняла, что это я буду кушать. — Из мужиков получаются повара классные, водители, гонщики, ученые… да мало ли! Необязательно всем быть воинами.

Джем хмыкнула и, глядя на меня, протянула:

— Кира-а-а-а, плохо же ты мужчин знаешь, девочка.

Выгрузив рыбку на тарелку, я захватила кофе, уселась за стол и великодушно согласилась:

— Рассказывай.

Джем вновь улыбнулась и с легкой грустью сказала:

— А чего рассказывать? Тебе все это ни к чему, Кира. Накар дал добро, через часик за тобой Джокер зайдет.

Я радостно кивнула и ускорилась с поеданием ужина. А Джем решила все же разговор продолжить:

— Понимаешь, воины, они… как альфа-самцы. Сильные, уверенные, умные, сдержанные, — протянула она. — Они такие… Наверное, правильно будет все же употребить эпитет — «уверенные». Они лидеры, хозяева, мир принадлежит им. Они ходят прямо, ноги ставят широко, и в каждом жесте эта самая уверенность в себе, в своих силах, в своих возможностях.

Перед моим мысленным взором пронеслось видение некоторых мускулистых, самоуверенных, синеглазых… Атом нестабильный, старалась же не вспоминать о нем с утра, и получалось даже! Нервно сглотнула, постаралась отвлечься.

— И у них право левого трицепса, — добавила я к восторженным высказываниям Джем.

— У них право сильнейшего, — поправила она.

Я хмыкнула и взялась за чашку, не преминув спросить:

— Так в чем связь, а?

Джем потянулась к своей сумочке, достала сигареты, щелкнула зажигалкой и, затянувшись, попыталась объяснить: