Русские княжества, оставшиеся на развалинах Древнерусского государства, пришли в упадок. Постоянные набеги неспокойных южных соседей волей-неволей заставляли славянские народы переселяться в места, где не существовала столь смертельная опасность разграбления и их физического уничтожения.

Куда же переселялись славяне и как шло заселение Восточно-Европейской равнины? Этот вопрос с особой тщательностью исследовал В.О. Ключевский, любивший повторять, что история Российского государства это есть прежде всего история его колонизации.

Конечно, прежде всего для русских был открыт северо-восток. Это обширная и малонаселенная лесная область Окско-Волжского бассейна. Русские переселенцы в междуречье Оки — Волги встретились с финно-угорскими племенами. Здесь переселенцы нашли хотя и менее плодородную почву и более суровый климат, но зато несравненно более спокойную и безопасную жизнь. Редко разбросанные финские поселки, маленькие старые русские города, возникшие еще в древний период русской колонизации, которые столь немногочисленны, что можно пересчитать на пальцах одной руки (Ростов, Суздаль, Муром), — таков окрестный социальный «пейзаж».

Этнографическим последствием переселения русских было образование великорусского народа из смешения русских переселенцев и обрусевших финнов. Расселение русских происходило по рекам и от того выглядело как «расплывание» русского народа по Восточно-Европейской равнине в разных направлениях. По рекам вытягивались длинные полосы поселков, расстояние между которыми, как правило, было на расстоянии ходьбы человека в течение одного дня. Места, удобные для поселения и сельскохозяйственной обработки, были сравнительно редкими островками среди «моря» леса и болот, и поэтому преобладающим типом поселений были малые деревни.

Как встретились эти два народа: русские и финны, состоявшие из нескольких племен, которые в лексиконе русских объединялись одним термином «чудь»? В.О. Ключевский считает, что встреча эта носила мирный характер [65] . И причиной тому был, по его мнению, мирный характер финнов. В.О. Ключевский не делает дальнейших обобщений, но, думается, что если бы он пошел в своих рассуждениях дальше, то пришел бы к выводу, что все северные народы, проживающие в крайне суровом климате, отличаются именно этим, поскольку их весьма ограниченной физической энергии хватает только-только на выживание в таких условиях. Войны тут же нарушают столь хрупкий баланс, причем не в пользу человека. Да и сами колонисты не вызывали туземцев на борьбу. Они принадлежали в большинстве своем к сельскому населению, которое, заботясь о сохранении посевов, больше склонно решать спорные вопросы невоенными способами. Да и стоит вспомнить, от чего бежали колонисты. Они уходили из юго-западной Руси от военных невзгод, в изобилии чинившихся степными кочевниками, сметавшими все на своем пути.

Был еще один фактор, обеспечивший безболезненное вживание русских в новых краях. Это то, что финны уступали в социальном развитии переселенцам. И это опять-таки не может быть поставлено финскому племени в упрек. Это всего лишь констатация закономерности, имеющей всемирное значение: в суровом климате (как в слишком холодном, так и в слишком жарком) развитие человечества замедляется, поскольку все его силы вынужденно тратятся на выживание, т. е. на борьбу с природными условиями, столь немилостивыми к людям. В.О. Ключевский отмечает, что русские, встретившись с финскими обитателями Восточно-Европейской равнины, кажется, сразу почувствовали свое превосходство над ними. Именно с этим он связывает использование такого наименования финских племен, как «чудь» (от русских однокоренных слов чудить, чудно, чудак и т. п.).

Суровый климат не позволял вторгаться в финские края огромным массам народа. Русские переселенцы как бы просачивались гонкими струями, занимая более или менее обширные промежутки между бескрайними лесами и болотами. О том, что в данном случае речь идет именно о диффузии государственности, а не о завоевании русскими северных народов, говорит и то, что относительно мирно «притерлись» друг к другу и виды религии, исповедуемые встретившимися народами. Русские уже прочно приняли христианство, финны же были язычниками. Конечно, русские стремились как можно шире распространить свою религию. Но христианство не вырывало с корнем чудских языческих поверий: народные христианские верования, не вытесняя языческих, надстраивались над ними, образуя верхний слой религиозных представлений, ложившийся на языческую основу. В конечном счете так все устроилось, что при официальном религиозном мировоззрении — православии, язычество прочно укоренилось в нашем народе. Его отголоски мы наблюдаем и сегодня, например празднование масленицы. Обоюдное признание чужих верований способствовало бытовой ассимиляции и деловому сближению обоих народов.

Диффузия русского народа и его навыков социальной жизни не закончилась на междуречье Оки и Волги. Образовавшееся здесь сильное Ростово-Суздальское княжество позволило накопить силы для дальнейшей диффузии зачатков российской государственности. Но предварительно русскому народу надо было пройти через трудные испытания (раздробленность Суздальской Руси, как, впрочем, и других русских земель, татаро-монгольское нашествие и др.).

Лишь спустя два века русскому народу удалось преодолеть трудности и суметь организовать самого себя. На рубеже XV–XVI вв. было создано сильное централизованное Российское государство.

Но это, как ни странно, только подтолкнуло дальнейшее развитие диффузионного процесса. Казалось бы, русский народ, столь настрадавшийся от тяжелейших испытаний и просто жаждавший мирной жизни, должен был остановиться и оглянуться на самого себя, а затем заняться обустройством своего только созданного государства. Но не тут-то было. Страсть к расширению своей территории и навязыванию своих порядков другим народам овладела им бесповоротно.

Уже Иван Грозный устойчиво встает на тропу войны. Он присоединяет Казанское и Астраханское царства, а затем начинает «разбираться» с прибалтами. В результате походов Ермака (1581–1585 гг.) Российское государство прирастает Сибирью. Дальнейшие же походы русских землепроходцев (В. Пояркова, Ф. Попова, С. Дежнева, Е. Хабарова и др.) сделали Российское государство простирающимся до Тихого океана. Наконец-то оно уперлось в естественные границы — моря и океаны.