А потом Антара и Малик вместе отправились в путь, и когда они приблизились к родным землям, душу Антары снова заполнила страсть и тоска и он стал стонать, звать Аблу и слагать стихи. А Малик слушал, пораженный его красноречием, и когда Антара кончил свои стихи, Малик сказал ему:

– Да облегчит Аллах твое горе, я знаю, что ты увековечил имя Аблы до дня Страшного суда. Теперь к ней будут приходить посланцы из самых дальних стран.

И Антара ответил ему:

– Ты прав, господин мой, но клянусь создателем рода человеческого, никто не осмелится упомянуть ее имя, пока на небе светят солнце и луна, пока моя голова держится на теле и пока жестокая судьба не сломила меня!

А Шас и Рабиа ибн Зияд, и отец Аблы Малик ибн Кирад и его сын Амр были крайне недовольны благополучным возвращением Антары. И когда Шаддад рассказал своему брату Малику, как упрекал его царь Зухейр из-за Антары, Малик сказал:

– О Шаддад, если этот незаконнорожденный раб вернется невредимым, его поддержит царь Зухейр или кто-нибудь из его сыновей. Тогда мне придется уехать вместе со всеми, кто мне дорог, чтобы не быть посмешищем среди арабов.

Но Шаддад успокаивал своего брата, говоря:

– Стоит ли из-за него отягощать заботами сердце! Я поставлю его в такое бедственное положение, что ему несдобровать.

А в это время прибыл гонец, который принес радостную весть о приезде Малика и Антары. Царь Зухейр выехал им навстречу вместе со всеми знатными людьми племени, а впереди всех бежал Шейбуб, который был очень обрадован возвращением своего брата. Антара спешился и поцеловал ногу царя в стремени, а царь сказал ему:

– Почему ты не пришел ко мне, прежде чем покинуть становище в гневе, я бы постарался уладить твое дело!

И Антара ответил:

– Твои повеления для меня — закон, но, клянусь твоими благодеяниями, я покинул племя не потому, что разгневался, ведь я, о великий царь, только ничтожнейший из твоих рабов. Дело в том, что, когда я выходил от тебя, я был пьян и сказал неподобающие слова моему господину Шаддаду. Но я не хотел унизить его — ведь я знаю, что не заслуживаю такого высокого положения. А после этого мне оставалось только покинуть племя.

И увидав Шаддада, Антара подошел к нему, поцеловал его ноги в стременах и произнес стихи, в которых просил прощения за свои слова. Тогда в душе Шаддада проснулась гордость, и он поцеловал своего сына в лоб и сказал ему:

– О Антара, ты благородный сын и надежная опора! — а про себя прибавил: «Да проклянет Аллах того, кто, имея такого сына, отдаляет его от себя и гневается на него!»

Потом все вернулись в становище, сопровождая царя. А смирение и покорность Антары происходили не из страха перед ними всеми, а оттого, что он надеялся добиться Аблы — ведь любовь унижает и самых прославленных героев.

А весь скот и всю захваченную добычу царь Зухейр разделил между абситами, а Умейму взял в свой шатер, сказав: «Это — царская дочь, ее не подобает продавать или покупать». Въезжая в становище, царь говорил Малику:

– Я обязательно поселю Антару среди своих домочадцев.

А отец Аблы Малик и его сын Амр слышали эти слова, и их сердца разрывались от ненависти, как вдруг царь сказал Амру:

– О сын мой, Антара хочет получить в жены твою сестру Аблу.

И Амр ответил ему:

– О отец, если бы он не засматривался на наших жен, его слава была бы нашей славой и его сила стала бы нашей защитой от других племен. А если нам придется женить его на нашей девушке, он сделается нашим врагом.

И Малик, отец Аблы, сказал:

– Я должен постараться убить его любым способом.

И Антара отправился в свою палатку, а там его встретила его мать Забиба, которая любила его больше жизни. Добычу же Антара всю отдал своему отцу Шаддаду, взяв себе только коня.

А царь Зухейр, придя в свои палатки, приказал заколоть овец и верблюдов, приготовить пищу и принести вино и, собрав своих сыновей и приближенных, попросил своего сына Малика рассказать, что произошло у Антары с отрядом всадников. Потом он послал за Антарой, желая услышать обо всем от него самого. И когда Антара явился, царь пригласил его сесть, передал ему кубок с вином и сказал, что хочет послушать стихи Антары, и тот повторил перед царем все свои стихи.

В это время Шас сказал отцу:

– О отец, почему ты возвышаешь этого ублюдка-раба?

И когда царь услыхал его слова, он огорчился и сказал:

– Горе тебе, о Шас, ты говоришь, что он раб, это верно, но ведь он отважен и не раз приносил нам счастье. Я не хочу, сын мой, чтобы ты был завистливым и умер в беде. Брось подобные привычки!

И все стали спорить с Шасом, заступаясь за Антару. А Антара смотрел полными слез глазами в сторону шатров Бену Кирад и, сгорая от любви, сложил стихи, в которых воспевал свою горестную страсть к Абле и восхвалял царя Зухейра. Услыхав эти стихи, все присутствующие восхитились, и царь Зухейр сказал: