И они повернули своих коней и подъехали к костру и там увидали старуху. А она кружила вокруг огня все быстрее и быстрее, бормоча свои заклинания, а когда обходила костер семь раз, она указывала на палатку Аблы и восклицала:

– Заклинаю тобой, о тот, кто создал людей и джиннов, пригони ко мне всех джиннов с холмов и долин! О ты, кто выводит дев из дворцов и шатров, выведи ко мне Аблу, дочь

Шарихи! Пусть она смотрит сюда, и пусть ее мысли устремятся сюда!

А потом она достала волос Аблы и бросила его в огонь, и когда он вспыхнул, она воскликнула:

– Пусть ее сердце пылает любовью к Масуду ярче этого пламени, а вы, четыре могущественных джинна, влеките ее сюда! Пусть она не знает сна и покоя, пока не встретится со своим возлюбленным Масудом! Вперед, вперед, скорей, скорей, сюда, сюда!

И услыхав из ее уст имя Аблы, Антара задрожал от гнева так, что его губы побелели, и он напал на старуху, воскликнув:

– О проклятая, какое тебе дело до Аблы, зачем ты насылаешь на нее джиннов и мутишь ее разум своим колдовством!

И он хотел ударить ее мечом, но его суставы одеревенели, и он не мог двинуться. А старуха громко крикнула прямо ему в лицо и не дала ему подступиться, а потом рассказала, будто ее дочь — жена Масуда и будто она колдует, чтобы вселить Абле ненависть к Масуду и вернуть его любовь своей дочери. И когда Антара услыхал слова старухи, он поддался обману и хотел уже оставить ее, но тут Мукри закричал:

– Неужели, о Абу-ль-Фаварис, ты при твоем разуме поверил в ложь этой проклятой?

И он подскакал к старухе и разрубил ее пополам своим мечом, а потом, обратившись к Антаре, сказал:

– Клянусь, эта старуха солгала, а колдовала она для того, чтобы навлечь позор на Аблу. Я понял, что ты не сможешь убить ее, а у меня на руке привязан талисман: письмена, написанные священником в Сирии еще в дни моего детства, и эти письмена помогают в таких случаях, потому что к ним не может приблизиться никакая нечистая сила. Поэтому я решил сам убить старуху.

И они уже хотели повернуть в становище, как вдруг увидели Шейбуба, который бежал к ним в большом беспокойстве, а приблизившись, он крикнул Антаре:

– Иди спасай Аблу, у нее помутился разум!

Услыхав эти слова, Антара почувствовал, что его покидают силы, и хотел броситься на землю, но Мукри-ль-Вахш успокоил его, сказав:

– О Абу-ль-Фаварис, не бойся за Аблу, пойдем, ведь мои письмена освободят ее от наваждения.

И они пустились в путь, и когда подошли к шатрам Бену Кирад, то увидели Аблу, которая не могла вымолвить ни слова, а бродила среди палаток и шатров, ничего не понимая. Тогда Мукри-ль-Вахш взял свои письмена и подвесил их на руку Абле, и она вдруг открыла глаза и, оглянувшись, застыдилась и вернулась в свою палатку, прикрыв рукавом лицо. И все обрадовались ее избавлению от чар и тому, что к ней вернулся разум. А после этого Антара расспросил Аблу, что с ней приключилось, и она ответила ему:

— Я ничего не знаю, я сидела в палатке, и вдруг ко мне вошли существа, у которых головы были лошадиные, а ноги собачьи, а в руках у них были огненные копья. И они отняли мой разум и потащили меня куда-то помимо моей воли. А больше я ничего не помню, пока не открыла глаза и не увидела тебя.

Тогда Антара успокоился, поняв, что письмена Мукри помогли Абле, и рассказал ей обо всем.

[Джандала требует у Масуда мести за свою жену-колдунью: начинается война между Масудом и абситами, Джандала и Масуд убиты. По зову Бену Кельб против абситов поднимаются все йеменские племена, и разгорается ожесточенная война. В разгар сражения появляется брат Нумана Амр ибн Хинд с войском и сообщает, что царь дарует абситам прощение и зовет их возвратиться в свои земли. Абситы пускаются в обратный путь, победив в ряде сражений преследующих их йеменцев.]

[Однажды Антара и Урва, возвращаясь с поля боя, встречают Бену Зияд, и Урва в шутку нападает на них, царь Кайс гневается на Антару и, чувствуя себя в безопасности после прощения Нумана, изгоняет его. Вместе с Антарой племя покидает весь род Бену Кирад. Против Антары отправляется по приказу царя Нумана племя Бену Амир, Антара сражается с их предводителем Амиром ибн Туфейлем, берет в плен, но тот, пораженный доблестью Антары, становится его побратимом, и Антара поселяется у него в становище. Однако когда на абситов нападает Дурейд и его зять Зу-ль-Химар, они обращаются за помощью к Антаре, который прибывает в самый трудный момент, побеждает многих воинов в поединках, захватывает в плен Зу-ль-Химара, обращает в бегство всех врагов. Прибывает жена Нумана Мутаджаррида и брат Нумана Амр, который приказывает Дурейду примириться с абситами. Абситы устраивают пиры у пруда, где они произносят стихи и восхищаются красноречием Антары.]

И когда абситы пировали и веселились, вдруг в степи показался человек с мешком на плечах. Он двигался к их палаткам, подпрыгивая, подобно газели. Тогда Мукри-ль-Вахш, желая развлечься, сказал Шейбубу:

– Приведи-ка к нам этого человека, пусть он расскажет нам о разных диковинах и чудесах, он, наверно, много чего слышал и видел на белом свете.

И Шейбуб пустился в степь, подобно языку пламени, и вскоре привел человека, который оказался бродячим торговцем. Увидав высокие шатры и пиршественные кубки, торговец сбросил с плеч свой мешок, поклонился и сказал:

– Пусть все ваши дни станут праздниками, пусть облака изливают на вас радость и благоденствие.

А потом произнес стихи, в которых прославлял абситов. И все присутствующие подивились вежливости и красноречию гостя и пригласили его поесть и выпить вина. А потом Антара спросил его:

– Расскажи нам, откуда ты держишь путь и какие чудеса повидал на свете.

И торговец ответил:

– Я держу путь из Мекки, а самое великое чудо случилось со мной в Каабе: однажды я проходил мимо Каабы и увидел подвешенные там касыды знатных арабов. А перед Каабой сидел на возвышении Абд аль-Мутталиб, вокруг него собралось много людей, и он увещевал их и возвещал появление пророка, который низвергнет идолов и возвысит арабов над всеми людьми. Я думал о его словах весь день, а ночью увидел удивительный сон. Мне снилось, будто я стою перед Хубалом, главным идолом, который находится в правом углу Каабы, и спрашиваю его об этом человеке, который должен явиться миру. И идол ответил — мне: он явится, когда созреют финики в Ятрибе, когда в странах Магриба наступит голод, когда будет разрушен дворец Хосроев и когда смуглый фарис Бену Абс повесит свою касыду на Каабе и все арабы поклонятся ему, а цари Йемена, Сана и Адена принесут ему свои дары. Я проснулся в страхе и с тех пор все время думаю о своем сне, и блуждаю по этим землям, и хочу найти Антару, фариса абситов, и рассказать ему об этом.