Лист, другой, третий… чужие формулы привычно ложились на бумагу…

Потом я закончила писать, Лерг отключил меня и сам сосредоточился. Теперь была его очередь. Пи-сать ему не надо. Только проверить совпадение. Магия — наука точная. Ошибка в пятом знаке после за-пятой чревата серьезными ошибками.

— Как работа? — осведомился кто-то над ухом.

Я дернулась, как от пинка. Рядом стоял Дейл и улыбался.

— Ты меня до смерти напугал! — рявкнула я. — Тебе что — заняться нечем!?

— Практически нечем, — согласился Дейл. — А что?

— Тогда не мешай тем, кто занят!!! — заорала я на весь лагерь. И даже не извинившись за грубость, по-вернулась к Лергу.

Теперь была моя очередь контролировать.

Лютик и Эвин уже ушли. А я все держала ладони на висках приятеля, пока он проверял бумаги. Все-таки видел он этот документ только один раз и невнимательно…

Рядом отиралось несколько магов, в том числе магистр Фейрл — наш главный целитель.

Ха!

Целитель-то он — целитель, но и боевую магию знает на 'ять'!

— Ты еще не закончила?

— Почти…

Я сунула ему несколько исписанных листов.

— Ага, то есть мы можем внести поправку — и работать?

— Вполне. Должны…

Я отключила заклинание и потерла виски. Голова не просто болела — отрывалась.

— Эвхаар!!!

Я дернулась, оборачиваясь на восклицание.

И почувствовала возмущение магического эфира. Оно было очень странным. Нестандартным. Непра-вильным. Обычное колдовство похоже на вышивание бисером. Мы легко и точно направляем магиче-ские силы в нужное русло. Сейчас же кто-то вышивал не бисером, а кирпичами. Ткань эфира просто стонала от такого обращения. Одновременно со мной это почувствовали и все остальные маги и приго-товились к защите. Я со всех ног рванулась к Тёрну. И даже успела подумать, что этот мир испортил меня. Это ж надо — нестись защищать элвара, потому что я так пообещала директору Универа. А вот в моем мире начнись такая свистопляска — да разве ж я помчусь в самую свару? Скорее наоборот, рвану в противоположную сторону. Да так, что на БМВ не догонят! Тёрн смотрел на небо.

Возмущение эфира продолжалось. Я лихорадочно готовилась к защите и сразу же — к нападению. Но нападать на нас никто не собирался. В воздухе медленно проявилось изображение. Блондин с тонкими губами, в короне и роскошной мантии. Дейл, стоящий рядом, резко втянул воздух.

— Братец….
– прошипел он.

Родственников можно назвать разными словами, даже теми, которые не печатают в книгах, но Дейл умудрился собрать их все в одном коротком 'братец'. В этом слове звучало столько ненависти, что лю-бые ругательства оказались бы слишком пресными. Изображение презрительно обвело нас всех глаза-ми.

— Отродья Рокха, — произнес он. Слова звучали ясно и четко. Странный какой-то способ передачи со-общения. Здесь явно есть какой-то человек или элвар, посвященный во все происходящее. И на него это заклинание и настроено? Очень похоже. Может, попытаться выяснить? Ввести в обычное заклина-ние тот коэффициент и попробовать? Нападать на нас точно не будут. Следовательно, стоит попытать-ся. Я краем глаза следила за изображением, а руки под плащом плели заклинание слежения, попутно внося в него нужные изменения.

— Слушайте меня, отродья Рокха, — продолжало изображение. — Я предлагаю вам сдаться. Я не стану убивать вас. Вы станете моими рабами.

Хм, щедрое предложение, если учесть, что за рабовладение полагается смертная казнь на территории всех королевств.

— Надежды на победу у вас нет. Ваши король и королева убиты, младший принц тоже мертв. Старший — смотрите!

Картинка раздвинулась вглубь. Оказалось, что король стоит не просто в воздухе, а на эшафоте. И еще на этом эшафоте стояли четверо. Палач, двое стражников и человек на коленях перед плахой. В сле-дующий миг стражники подтянули человека к плахе и насильно пригнули его голову вниз. Отврати-тельно блеснул топор. Я поднесла руку к губам, забыв о заклинании, и тут же получила чувствительный нервный укол. И опять принялась за работу. Палач поднял голову осужденного за длинные черные волосы и показал всем на площади, а заодно нам. Это был не человек, а элвар. Лицо Терна смертельно побледнело, он пошатнулся и схватился за мое плечо. Я торопилась, лихорадочно доплетая последние детали заклинания, изобретая половину на ходу и переиначивая наши формулы.

— Брат! — с мукой вырвалось у Терна. — Нет!

— Так я поступлю и со всеми, кто посмеет сопротивляться мне. На заре к вам придут мои глашатаи. Все кто не повинуется моим приказам, умрут.

Картинка задрожала и начала расплываться в воздухе.

— Есть!!! — вырвалось у меня. Картина исчезала, но в воздухе оставалось яркое синеватое пятно. И из него тянулось две нити. Одна из них размывалась в пространстве. Но вторая, четкая и ясная, уходила в глубь лагеря.

— Что это!? — мгновенно собрался Терн.

— Заклинание такого рода можно только сцепить с уем-то. Есть транслятор — должен быть и приемник, — объяснила я на ходу, кроссом мчась за нитью. — А значит, в нашем лагере есть предатель, и он оказался очень неосторожен.

Тёрн уже на бегу выдернул меч из ножен. За нами ринулись маги и элвары. Показанная картина про-извела на всех такое гадкое впечатление, что хотелось как-то развеяться. А что может быть лучше, чем набить морду предателю? На мой взгляд — ничего. Мы мчались вслед за нитью, пока не увидели ее ко-нец. Она заканчивалась на каком-то человеке в темном плаще. И сейчас он старался скинуть с себя эту пакость. Но нить не реагировала на его усилия. Еще бы. Я там такого наворотила, что сама год не раз-берусь. Делала-то по наитию, на светлую дурную голову, на божественное дурачество. Директор часто любил повторять нам: 'Самое главное для мага — это истовость, одержимость и безудержное стремление к цели. Если они есть — тогда тебе по плечу любое чудо.'