— Почему?

— А ты посмотри на себя.

Я посмотрела. Высшие Силы, что это со мной!? Во-первых, моя одежда. Симпатичные джинсы превратились в серые штаны из какой-то плотной ткани. Курточка из кожи "молодого дермантина", которую я просто обожала, стала действительно кожаной, но застежка-молния куда-то исчезла, а вместо нее появились грубые пуговицы. Майка претерпела такие же изменения. Цвет ее остался прежним, но ткань стала другой на ощупь. Кроссовки превратились в полусапожки, а рюкзачок?

— Потом посмотришь, — отмахнулся ведун. — Главное ты поняла. Наш мир автоматически перестраивает все вещи из вашего мира на свой лад. И фотоаппарат здесь превратится в кисти, краски и мольберт.

— Понятно, — протянула я. — Ладно, как-нибудь приспособлюсь.

— Не сомневаюсь. Завтра, то есть уже сегодня, ровно в полдень, у нас вступительные экзамены.

— Вступительные экзамены!? — испугалась я. — Но как… я же…

— Все в порядке, — успокоил меня ведун. — Это просто название. На самом деле ты должна будешь пройти распределение и сделать свой выбор.

— Это как?

— Существуют пять факультетов. Каждый колдун больше предрасположен к какой-то определенной деятельности. Есть лекари, есть временщики, стихийная магия, изучение иных форм жизни и боевая магия.

— А всего вместе нету?

— Нет. Раньше маги получали всестороннее образование, но сейчас мы делаем упор на специализацию.

— Но это же непрактично!

— Почему? Зачем, например, лекарю знать о числе когтей у вурдалака?

Зачем-зачем, да просто потому, что меня не устраивает что-то одно! Хочется всего и сразу! Дайте мне таблетки от жадности, да побольше, побольше, побольше!!!

— А если они случайно встретятся? Надо же им о чем-то поговорить?

— Это исключено. Каждому — свое. И потом, вурдалаки предпочитают не разговаривать с колдунами, а обедать ими.

— Тем более! Должен же лекарь уметь защитить себя!?

— Им читают краткий курс самозащиты.

Я вежливо кивнула, оставаясь при своем мнении. Краткий курс самозащиты — великолепная вещь, но все же, все же… Я как-то сомневалась, что голодный вурдалак примет это в расчет.

— Пока еще никто не жаловался на узкую специализацию, — прочел мои мысли ведун.

— Еще бы. Сложно пожаловаться на неудобства, если тебя съели, — съязвила я. — Извините.

— Ничего, все в порядке. Значит так, распределение начнется завтра в полдень. Сейчас ты под гипнозом выучишь наш язык, а потом магистр Теодорус отведет тебя в общежитие.

— А разве вы говорите не по-русски?

— Ни в коем случае! При переходе из одного мира в другой, язык усваивается мгновенно. Тебе только кажется, что ты говоришь на родном языке. Но читать и писать на нашем языке ты не сможешь. Это мы сейчас и исправим.

— Как?

— Смотри сюда, — откуда-то ведун извлек небольшой кристалл на цепочке, и стал раскачивать у меня перед глазами. — Смотри внимательно, и слушай…

Дальше я уже ничего не слышала. Все заволокло светло-зеленой пеленой. А когда я очнулась, Антел Герлей был бледен, как смерть.

— Что с вами? — спросила я.

Ведун залпом выпил стакан воды, и только потом махнул в мою сторону рукой.

— Сиди пока. Знал бы я, что мне предстоит, ни за что не взялся бы с тобой работать! Тебя загипнотизировать не легче, чем полк солдат.

— Но я же почти сразу отключилась!

— Это одно. А вот впечатать что-либо в твой мозг почти невозможно. Я смог это сделать только потому, что ты не сопротивлялась. А если бы ты не желала выучить наш язык, я мог бы гипнотизировать тебя с утра до вечера, но безрезультатно.

— Это плохо? — не поняла я.

— Это великолепно для вас, — ответил Бреме Теодорус. — Я вам буду читать курс прикладной гипнологии, тогда вы и поймете, каким сокровищем обладаете от рождения. Пойдемте со мной, я отведу вас в общежитие. Только одно условие, оно обязательно для всех. Никому не называйте своего имени, и ни у кого не спрашивайте имен.

— Почему? — искренне удивилась я.

— Имя — это часть личности человека. Зная имя, настоящее имя мага, можно причинить ему массу неприятностей. Поэтому все наши ученики носят прозвища.

— Все равно не понимаю! У них же есть родные, друзья…

— Это у тех, кто родился в нашем мире, и им это не страшно. Они могут оставить свои настоящие имена. Они с самого рождения умеют защитить себя от такого воздействия. Для них это так же естественно, как дышать или видеть. А те, кто пришел к нам из другого мира, ничего не умеют. Они становятся, слишком уязвимы. И пока они учатся у нас, они получают прозвища. Не возражаешь?