От этих мыслей заскребло, засвербело в душе от отвращения. К самому себе.

— С–скоты… – затрясся юноша от бессильной злости и дернулся было к обозным, но трактирщик цепко схватил его за локоть.

— Куда вы, дон?

— А ты-то чего стоишь, пень старый?! – рявкнул на него Барт. – Что, так и будешь смотреть?!

— Да чего я… На ножи ведь поставят, – жалобно отозвался коротышка.

Барт и сам все прекрасно понимал, и от осознания собственной беспомощности его еще больше заколотило. Кулаки сжимались и разжимались сами собой, глаза предательски защипало.

— Сделай что-нибудь! – заорал он на трактирщика и, вырвавшись, бросился к галдящим охранникам.

— Эй, отпустите ее! – ухватив одного из громил за пояс, Барт вытянул его из общей кучи.

— Ты чего, сопляк? – искренне удивился тот. – А ну, пшел отседова!

Барт едва увернулся от увесистой оплеухи и дернул за рукав второго бандита. Тот, не глядя, отпихнул его в сторону. Трактирщик, подскочив, снова потянул Твинклдота назад.

— Не надо, не надо, дон! Пожалста! Не злите их!

— А как же Бланка твоя?

— Да не прирежут, поди. Она смирная. Ну, побалуются немного, да отпустят. Чего с нее, убудет, что ли?

Барт выпучил глаза на трактирщика. Все происходящее казалось ему каким-то нелепым кошмаром. Он ошарашенно вертел головой, прикидывая, что можно сделать. Но помощи ждать неоткуда. Это не Валемир, где в таких случаях можно выскочить на улицу и верещать, зовя стражу. Нет здесь никого.

Взгляд упал на валяющийся под лавкой кистень. Неподалеку, прислоненная к стенке, стояла увесистая деревянная дубина с вбитыми в толстую часть треугольными шипами. Оружия было полно, разбросанного по всему залу.

— Эй, ну-ка, ну-ка, чегой тут творится? А?! – вдруг раздался откуда-то сверху хриплый голос.

Молодчики не сразу, но угомонились, притихли, оглядываясь на ведущую со второго этажа деревянную лестницу.

Оттуда, грохоча сапогами, спускался бородач в короткой кольчуге и с уродливым шрамом на лбу – Барт его еще вчера заприметил. Судя по всему, главарь шайки.

Трактирщик бросился к бородачу.

— Да вот, господин, озорничают люди ваши, – кланяясь едва ли не в пол, залебезил он. – Вы бы их приструнили, что ль. А то чего за дело – соплячку сильничать вздумали.

Бородач слушал, мрачно сопя и водя по залу недобрым взглядом. У Барта забрезжила слабая надежда.

— И верно, господин, – поддакнул он. – Негоже ведь людям уважаемого Ворона так мараться, правда ведь?

— А это что за щенок? – скривился бородач. – Ты не тявкай тут! Чего гоже, чего негоже… Выпить где? Выпить дайте мне!

Ему поднесли полную кружку самогона. Он сделал пару глотков, закашлялся, швырнул посудину в стену.

— Вот я те еще вчерась говорил, – ухватив трактирщика за костлявое плечо, назидательно молвил бородач, – что выпивка у тебя – дерьмо. И пожрать у тебя нечего толком. Ты бы тогда хоть пару курв завел, хоть самых завалящих. А то ведь правда приличным людям и развлечься нечем. Так ведь?

— Ага, ага, – с готовностью загалдели головорезы.

— Так я и говорю, Марко, – осклабился рыжий, уже успевший стянуть до колен портки, явив напоказ волосатую, как у обезьяны, задницу.

— Господин… – снова жалобно запричитал трактирщик, но бородач от него отмахнулся:

— Не гунди. Пусть ребята потешатся немного. К полудню все равно снимаемся уже.

— Но, господин…

— Да заплачу я тебе! Сколько за девку эту просишь?

— Ну… Ну, сорок лир.

— Чего?! – возмутился рыжий. – За эту мелюзгу – сорок? Да если она бы хоть немножко на бабу была похожа! А то – тьфу, срам один!

— Ну, двадцать… пять, – заискивающе заулыбался трактирщик, мелко кланяясь.

— Пятнадцать даю, и отвали! Ладно, не шумите только. Башка трещит, как… Эй, щенок! Ты это чего удумал, а?

Барт, широко расставив ноги и чуть откинувшись назад, целился в копошащуюся возле стола кучу из самострела с тяжелым болтом на тетиве. Граненый наконечник болта был в палец длиной – им явно можно было не то, что куртку – сплошной доспех пробить насквозь.

— А ну, вы, куски дерьма!! Отпустите девчонку! – заорал он, сорвавшись в конце на хрип – помятое горло снова дало о себе знать.

Обозные один за другим перестали галдеть, ошарашенно воззрившись на Барта. Особого страха в их глазах не наблюдалось – скорее искреннее изумление. Но угрозу, впрочем, восприняли в серьез. Стало тихо, лишь слышно было, как жужжат злые осенние мухи, долбясь в мутное стекло.

— Чего это? – с глупейшим видом поинтересовался рыжий. – Откуда у щенка самострел?

— Это мой, – неохотно отозвался самый молодой.

— Башку откручу, – без особой злости пообещал главарь. – Сколько раз вам, болванам, повторять – все железо при себе держать! А ты, парень, кончай дурить. Если прямо щас оружию сложишь да свалишь отседова – даже не трону, обещаю.