Дальше обструкционистская политика США и Великобритании потекла в русле юридической казуистики, чем западные «демократии» всегда славились. К примеру, когда на комиссии было выдвинуто предложение об обвинении лидеров стран оси в подготовке и развязывании Второй мировой войны и квалификации этих деяний как тягчайшего преступления, то большинство членов комиссии под давлением своих правительств высказались не только против такого предложения. Они заявили, что-де в настоящее время агрессивную войну можно рассматривать лишь как грубое нарушение элементарных принципов международного права, но не как международное преступление! И в дальнейшем неоднократные попытки узаконить эту юридическую мысль приводили к тому, что под давлением правительств США и Англии развязывание и ведение агрессивной войны не признавалось тягчайшим военным преступлением.

Еще весной 1944 г. ответственные чиновники Форин Оффис в ходе переговоров с заместителем государственного секретаря Э. Стеттиниусом признавали, что в стране существует «меньшинство на крайне правом фланге, которое рассматривает большевизм как подлинную угрозу Европе и отстаивает необходимость сильной Германии после войны» [53] . Не решаясь выступать открыто за сотрудничество с фашистскими режимами, именно эти силы выдвигали всякого рода аргументы с целью предотвращения суда над немецкими военными преступниками и облегчения их участи. Они всячески старались доказать, что не существует юридического основания для суда над немецкими военными преступниками, вплоть до того, что была выдвинута идея территориальной юрисдикции, в соответствии с которой граждан стран оси могут судить лишь их собственные суды. Противники наказания военных преступников выдвигали много других аргументов, из которых наиболее распространенными были следующие:

1) события международной политики не могут быть предметом юридических решений, а поскольку война — средство политики, то к уголовной ответственности за ее развязывание привлекать нельзя;

2) принципы «nullum crimen sine lege» [54] и «ex post facto» [55] , то есть что в 1939 г. агрессивная война не считалась еще международным преступлением и, следовательно, привлечение к уголовной ответственности тех, кто развязал Вторую мировую войну, было бы нарушением этих основных принципов права;

3) доктрина государственного акта, в соответствии с которой все действия, предпринятые от имени государства, не подлежат суду третьего государства, доктрина, исходящая из признания абсолютного суверенитета государства, не связанного никакими нормами международного права;

4) принцип иммунитета глав государств, в соответствии с которым глава государства мог быть осужден лишь национальным судом;

5) преступное действие, совершенное в соответствии с приказом начальника, не может рассматриваться как преступление.

В результате получался замкнутый круг — глав государств судить нельзя, у них иммунитет, правительство и военное командование действовали от имени государства — следовательно, неподсудны, а все остальные преступники действовали в соответствии с приказами и также не отвечали за свои действия.

На Западе не только отрицали юридическую правомерность наказания военных преступников, но договаривались даже до того, что немецкие фашисты не несут и моральную ответственность за свои чудовищные преступления. Так, в английском журнале «Раунд тейбл» (судя по всему, журнал принадлежал британской масонской ложе «Круглый стол») была опубликована статья (без подписи), в которой утверждалось, что немецкие руководители, развязавшие войну в 1939 г., не несут за это моральной ответственности, так как в то время якобы не существовало решительного осуждения войны. В статье не признавалась моральная ответственность и тех, кто совершал преступления. действуя в соответствии с приказом начальника. Зато наказание фашистских преступников в целях предотвращения подобных преступлений в будущем авторы не считали морально оправданным. В статье утверждалось, что фашистским главарям и даже сотрудникам гестапо будет трудно, если не невозможно, предъявить юридические обвинения, так как они «не являются преступниками ни с точки зрения международного, ни с точки зрения государственного права» [56] .

Особенно старалось католическое духовенство и католическая печать Англии, озабоченные проблемой создания «дружественной Германии», оплота антикоммунизма, требовали «милосердия» к фашистским преступникам, взывали к «всепрощению». Католические епископы Англии, Уэльса и Шотландии в своем заявлении от 22 февраля 1945 г. писали, что «карающий мир принес бы вред нациям-победительницам» [57] . Архиепископ Кентерберийский не только призывал к прощению врагов, но и выражал «опасение», что страны-жертвы будут применять суды Линча по отношению к поверженным противникам [58] .

Сравните позицию католического духовенства и Русской Православной Церкви. За наказание военных преступников выступали и представители православной церкви. Поместный собор Русской Православной Церкви, избравшей Патриарха Московского и всея Руси, обратился 2 февраля 1945 г. к христианам Всего мира с призывом бороться за суровое и справедливое наказание гитлеровских преступников. Этот призыв был поддержан и представителями всех православных автокефальных церквей, присутствовавших на соборе. Они осудили попытки тех, особенно Ватикана, кто в своих выступлениях стремился оградить фашистскую Германию от ответственностью за совершенные ею поступления и взывал к милосердию по отношению к гитлеровских преступникам [59] .

Некоторые американские и английские политики и юристы предлагали предоставить наказание военных преступников самим немцам, чтобы не вызывать в них «враждебных чувств к союзникам» [60] . Более того. Стали предприниматься попытки прямого выведения даже из-под угрозы наказания нацистских преступников. Так, была предпринята попытка исключить из круга военных преступников всех квислинговцев и лиц, виновных в массовом истреблении своих сограждан по расовым, политическим и религиозным мотивам [61] . Хуже того, дело докатилось до того, что руководство комиссии стало отказываться от внесения в этот список самого Гитлера. Отвечая на вопрос, включен ли Гитлер в список военных преступников, председатель комиссии сказал: «Я вынужден отказаться отвечать на вопросы об отдельных военных преступниках» [62] . И даже когда его уволили с этого поста, председатель комиссии все равно утверждал следующее: «Несомненно, Гитлер — военный преступник. Я не вижу другого решения вопроса. Тем не менее, комиссия, действуя в соответствии с директивами, не включила нацистских лидеров в число нескольких сот военных преступников, против которых после года работы уже было подготовлено обвинение» [63] . Вот так англосаксы пытались спасти от сурового, но исключительно справедливого возмездия своих подопечных — главарей нацистского режима Германии!