Слишком неожиданным и ошеломительным был прыжок П. Пушнюса в пространство, чтобы наш герой смог заметить во всей полноте красоту этого утра. Вот почему мы и хотим добавить к тем сверкающим на солнце лужицам целую палитру запахов, исходящих от расцветших до срока лип, присоединить богатую полифонию звуков – ведь в поднебесье звонко пели жаворонки, в садах посвистывали скворцы, во дворе пожарной части репетировали трубачи, а по дорогам катились увешанные березовыми ветками грузовики с поющими участниками праздника.

Порастормошим свое воображение и украсим общую панораму богатейшей гаммой красок пышного лета, в которые вкраплены яркие цвета знамен и транспарантов.

Эстрада была оборудована у озера, в окруженной хвойным лесом долине, – не случайно поэтому Пушнюс и встретил лебедей. Эти водоплавающие не раз оживляли голубой купол неба своим появлением.

Уже один только праздничный пейзаж и светящиеся радостью лица дают нам полное право называть эту историю сказкой. К тому же над всеми этими красками, звуками и ароматами взвился в поднебесье выпущенный кем-то огромный воздушный шар неопределенной формы. Это пестро раскрашенное искусственное тело, застывшее над городом, окончательно расшевелило всех от мала до велика. Каждого оно заставило задрать голову и с удивлением следить за чудо-выдумкой.

Только наш герой при виде небесного украшения совершенно обоснованно пал духом и принялся ломать голову над трудноразрешимой загадкой: есть ли какая-нибудь связь между ним, т. е. Пушнюсом, и шаром или нет? А чтобы найти ответ на вопрос, следовало установить, кто запустил упомянутое небесное тело. Итак, нужно не спускать глаз с людей и мотать увиденное на ус.

Посейдон Пушнюс напряг зрение, навострил уши и растворился в радостно бурлящей толпе.

Как уже говорилось, люди трактовали появление этого надутого предмета довольно положительно, и все же в их разговорах можно было уловить противоречивые нотки.

Директор школы, как-никак женщина с высшим образованием, высунулась в окошко и кричит учителю географии:

– Ну как? Все еще поднимается?

А подслеповатый географ в ответ:

– Нет уже, остановился. Но вы бы поглядели, товарищ директор, что он вытворяет! Одним боком повернется – контуры Скандинавии принимает, другим – формы Анастазии в купальнике…

Из соседнего окошка выглядывает математичка Анастазия:

– Ну и педагоги, нечего сказать! Да еще в присутствии учеников…

Директор дипломатично уводит разговор в сторону:

– И верно! А где же дети? Пора строить участников маскарада…

А чуть дальше Пушнюс случайно подслушал диалог колхозников:

– Эй, Ядвига! Подставляй подол. Слышь, из того мешка вот-вот конфеты посыплются.

– Да ну?! Ты, часом, не врешь?.. Мне сказали, пиво оттуда польется. У кого из певцов глотки пошире, тот только успевай подставлять… ха-ха-ха!..

Затем внимание Посейдона привлекло какое-то оживление в конце улицы. Под горку, словно на пожар, мчались люди. Один из них чуть не попал под грузовик, другой сбил зазевавшегося гражданина. Похоже, за поворотом произошло что-то из ряда вон выходящее.

Пушнюс тоже включил максимальную скорость, а на обгоне еще и сиреной взревел:

– Доро-о-о-гу!.. Мили-и-и-ция!.. Дружи-и-и-на!..

Па зеленой лужайке, завалившись на бок, словно корова, лежал скатившийся с откоса автобус. На его собранном в гармошку лбу было написано: «НАРОДНЫЙ ТЕАТР», а на боку (теперь, пожалуй, уместнее сказать – на крыше) плескался на ветру задорный плакат: «МНЕ БЫ ВЫПИТЬ ЛИШЬ УСПЕТЬ, А ТОГДА МОГУ И СПЕТЬ…»

Все ясно: артисты из соседнего района спешили на праздник песни. Причины и последствия аварии стали проясняться, лишь когда на месте происшествия появился товарищ Пушнюс. Шофер в своей застекленной кабине извивался, как уж в банке, покуда с горем пополам не открыл над головой заклинившиеся двери. Затем он, словно танкист, выбрался на борт машины.

– А все этот ваш чертов шар! – заявил он толпе и работникам милиции. – Замельтешил перед глазами, а тут, как назло, крутой поворот. Можете убедиться – ни грамма не принял, – дохнул он на автоинспектора. – Запах – так это от кваса. А он, черным по белому написано, безалкогольный напиток… Только шасть, зараза, перед глазами. Вот уж некстати подвернулся…

Пушнюс сразу смекнул, что к чему, – этот любитель кваса и впредь будет сваливать все на шар. А что же с остальными?

Из выбитых и открытых дверей с визгом, оханьем и смехом, словно из преисподней, вылезали черные черти в масках, растрепанные ведьмы, мужчины, переодетые в красавиц, женщины с привязанными бородами и даже пес, высунувший из-под страшных деревянных клыков всамделишный язык.

Тем временем Пушнюс активно сдерживал напиравших зевак, лично высаживал стекла автобуса и помогал вылупиться оттуда обессиленным «чертям» и пузатым до безобразия «капиталистам». В суматохе из одного такого «пуза» полетели перья – все обирали с себя пух, чихали, отфыркивались и вообще вели себя несерьезно. Кто-то заиграл на аккордеоне, и тут началась полнейшая неразбериха… Каша заварилась некстати, не к месту, и расхлебать ее можно было с огромным трудом.

Пора было строиться участникам карнавала и направляться к эстраде, а люди неудержимо стекались сюда, к перевернутому автобусу. Когда ряженые выбрались наружу и подвели итоги, оказалось, что на их счету нет ни одной поломанной руки, ноги или хотя бы ребра. Развеселившись, они принялись качать своего спасителя Пушнюса.