— Позволь намазать этим твою верхнюю губу.

Что это?

— Театральный клей. — Из того же футляра она извлекла три или четыре маленьких пластмассовых коробочки. — Усы, — пояснила она. — Разных видов. Большие к твоему лицу не подойдут. Надо что-то более неприметное. Но и не узкие стрелки. Слишком бросается в глаза. У меня есть и бородка!

— Почему вы возите с собой накладные усы и бороды?

Вопрос определенно поставил ее в тупик.

— А почему мне их с собой не возить?

Тихим голосом, но твердо я заявил:

— Приклеивать усы не буду.

— Тогда бородку. Ты станешь совершенно другим человеком.

— Я буду выглядеть нелепо.

— Ерунда, Одди. Ты приобретешь литературный облик. Увидев тебя в клетчатой кепке, солнцезащитных очках и с бородкой, все подумают, что ты знаменитый поэт.

— И какой поэт когда-нибудь так выглядел?

— Практически любой поэт из битников, в те дни.

— Битников больше нет.

— Потому что большая часть их поэзии смердит. Ты будешь писать лучше, — заявила она, откручивая крышку с бутылочки. — Подними подбородок.

— Извините, мэм. Нет. Я уважаю старших и все такое и вы удивительно добрая женщина, но я не буду приклеивать бороду к подбородку. Я не хочу выглядеть как Мейнард Г. Кребс.

— Кто такой Мейнард Г. Кребс?

— Приятель Доби Джиллис в старом телевизионном сериале [6] , которому уже лет пятьдесят, но его постоянно где-нибудь да показывают.

— Не выглядишь ты человеком, который целыми днями просиживает на диване у телевизора.

— Благодарю вас, мэм. Я и не просиживаю. Просто ко мне все прилипает, даже имя приятеля Доби Джиллис.

Она радостно улыбнулась, заворачивая крышку.

— Ты такой милый мальчик… еще и гений.

— Не гений. Куда там. Просто у меня память, в которой все остается. — Я наклонился к ней, чтобы пожать руку. — Прощайте. Удачи вам. Да благословит вас Бог.

Мисс Фишер похлопала меня по руке, вместо того чтобы пожать.

— Не торопись. У меня есть хорошая книга.

— Я не знаю, что теперь произойдет, но точно знаю, что к вам я уже не вернусь.

— Разумеется, вернешься. Ты мой водитель.

— Я не хочу подвергать вашу жизнь риску.

— Ты подходишь к себе с очень уж строгими мерками. Машину ты водишь хорошо.

— Я хотел сказать, что у меня опасные враги.

— Они есть у всех, дорогой. А теперь иди и поиграй в мисс Марпл. Я буду здесь, когда закончишь.

В клетчатой кепке и солнцезащитных очках напоминая шотландского поэта-гольфиста, который оставил бородку дома, я подошел к парадной двери «Стар Трака». Створки автоматически разошлись с пневматическим шипением, которое воспринималось как осуждение моего облика.

Я очутился в некоем подобии вестибюля, безупречно чистом помещении шириной в двадцать и длиной в тридцать футов. Как и снаружи, стены обшили нержавеющей сталью, но, приглядевшись, я убедился, что это пластик, великолепная имитация стали, но все-таки имитация.

Слева находилась двустворчатая дверь под красной пластмассовой вывеской, на которой белыми буквами написали: «МАГАЗИН ПУТЕШЕСТВЕННИКА». Они продавали все: от наборов гаечных ключей до стелек, от открыток с гоночными автомобилями до Библии, от аудиокниг до цинковой мази. Мой психический магнетизм подсказывал, что в этом магазине маскарадного ковбоя мне не найти.

Ресторан, расположенный справа, делился на две зоны: для обычных автомобилистов и для дальнобойщиков, которых обслуживали быстрее. В этот странный век, когда столь многие считают себя обиженными, в каком-нибудь суде наверняка рассматривался иск с требованием запретить на стоянках для грузовиков разделять клиентов по категориям, не готовить в ресторанах блюда с высоким содержанием холестерина, разнообразить выбор в музыкальных автоматах, пока загруженных исключительно кантри, и исключить из лексикона дальнобойщиков сленг, который не понимают простые граждане.

По центру вестибюля высилась квадратная стойка, на каждой ее стороне крепилась карта-схема, позволяющая добраться до места, где оказывалась та или иная услуга из длинного списка, предлагаемого «Стар Траком». К сожалению, карта не могла вывести меня на карнавального ковбоя, поскольку ее не снабдили движущимся мигающим индикатором с надписью «ПСИХОПАТ».

За вестибюлем лежал широкий коридор, по сторонам которого находились павильон видеоигр, парикмахерская, магазин свежей выпечки и мороженого, магазин сувениров… Каждый квадратный дюйм всех поверхностей, от пола до потолка, за исключением окон в магазинах и стеклянных дверей, покрывали пластик или винил, яркий, гладкий, чистый. В наши дни едва ли не любая стоянка для грузовиков, будь это семейное предприятие или часть сети, выглядит так, будто ее отлили целиком в какой-то машине фантастических размеров и возможностей.