— Ты прочитал те материалы, что я вчера дал?

Тот кивнул, с сомнением оглядывая серого дракона.

— Отлично, тогда давай начнём.

После краткого инструктажа и рассказа о том, что где находится на сложной сбруе, Морэл приказал Рою забраться в седло. Надел на него страховочный пояс, не позволяющий рыцарю упасть с дракона, даже если его выкинет из седла, затем взял повод и шагом повёл Илаю за собой по площадке.

— Я знаю, что вас учат давать выход своей злости и ярости. Что учат не скрывать эмоции… Но постарайся на две недели забыть эти уроки. Итак, драконы — хищники. В природе они охотятся на всё, что могут съесть, и держатся обычно поодиночке. Время от времени драконы сбиваются в пары, чтобы принести потомство, и быстро расходятся, ещё до кладки. Мы воспитываем драконов в неволе, и тут зверю семью заменяем мы — всадники, берейторы, драконоводы. Мы приручаем их с того момента, когда они вылупятся. Первые, кого они видят, — это чуды, а не мать. Это облегчает воспитание. Драконы обладают очень высоким интеллектом. Заметь, я не говорю, что они разумны. Но дракона можно заинтересовать. Всадник для него партнёр, друг, которого нет в природе, но который становится для дракона вожаком. И поэтому я заговорил с самого начала об эмоциях: драконы прекрасно их чувствуют. На злость они заводятся сами, и если ты на драконе в бою, то это большой плюс — вы оба будете сильнее. Но если тебе нужно завоевать доверие дракона, позволить ему тебя носить, то твоя ярость приведёт к тому, что ящер тебя атакует.

Рой, пытающийся приноровиться к походке драконицы, чуть заинтересованно посмотрел на Морэла:

— Но если драконов приручают с рождения, почему того дракона не приручили?

— Приручили. — Ле Гран нахмурился. — Но процесс идёт в три стадии. Первая — доверие. Дракончика учат брать еду с ладони кормящего, позволять себя трогать, привыкать к тому, что его будут чистить, лечить, если надо. С полугода начинается вторая стадия — команды. Это уже дрессура, это тяжелее, ведь дракона заставляют делать что-то по чужому приказу. Сидеть, лежать, собрать-расправить крылья, «нельзя», «земля» и многие другие команды. Вот на этой стадии Граф уже начал показывать характер.

— А если его заставить подчиниться?

— Заставлять нельзя, — отрезал Морэл. — Настоять можно, но заставлять болью и насилием — ни в коем случае. Нельзя добиться от животного полной выкладки, если оно боится боли, если шарахается от звука твоего голоса или любой команды. В небе ты доверяешь дракону жизнь, но сможешь ли ты доверять запуганному рабу?

Рой задумался, потом понимающе кивнул:

— Нет, не смогу. Но если так, то зачем Граф нужен Ордену?

Глава Крыла драконов очень тяжело посмотрел на рыцаря. Он хотел бы сменить тему, но здесь и сейчас надо было отвечать на вопросы. Тем более такие.

— Он на самом деле может ходить под седлом. И слушается меня. Но только меня — и в этом проблема. В остальном это очень сильный, крупный дракон. Он действительно хорош для Гвардии. Кроме того, Граф — один из самых умных драконов, что мне доводилось видеть. И очень верный.

— Верный? — чуд повторил слово, будто пробуя его на вкус. — Он верный. А сколько он проживёт? Ведь при таком доверии тяжело терять друг друга.

— Драконы живут около двухсот лет, поэтому чаще всего пара «всадник — дракон» остаётся вместе всю жизнь. — Морэл оглядел Роя, а потом кивнул:

— Так, теперь работать! Повод в руки пока не бери, чуть наклонись вперёд, обопрись руками о её шею. Чуть выше можно, давай под самые шипы руки. А теперь взлетайте! — Морэл коротко голосом подал драконице команду, и та расправила крылья, готовясь к взлёту.

— А я? Я же не. — рыцарь-узурпатор посмотрел на учителя, но тот только усмехнулся в аккуратные усы, перекидывая повод через голову дракона:

— Она сама всё знает. Сейчас взлетите, и потом сразу вниз. Не бойся!

— Я не боюсь! — огрызнулся Рой, в этот момент Илая сделала несколько крупных прыжков вперёд для разгона и взметнулась в небо.

Чем дальше они отъезжали от леса на юг, тем теплее становилось. Рослые мохнатые тангоны водили головами, вдыхая незнакомые ароматы, и более резво ступали по мощённой серым камнем дороге. Мортон покачивался в седле, зорко вглядываясь вперёд: несколько дней назад в стороне от тракта каравану пришлось отражать нападение каких-то странных дикарей в красных платках, повязанных на лысые головы, и с тех пор рыжий юноша старался внимательнее следить за дорогой.

В Дарант-Гаре ему удалось примкнуть к шасскому каравану в качестве разнорабочего. Пожилой Ганрат Кумар минут пять рассматривал рыжего воина, оценивая его рост, силу, потом проворчал:

— Сколько хочешь?

Мортон ответил, что еда и дорога в Уратай будут достойной оплатой. Шас фыркнул, некоторое время ещё сомневался, а потом согласился взять чуда в караван. Тем более что как раз искал кого-то, кто умеет и мечом владеть, и за животными проследить. Так юноша оказался среди десятка шасов, пятерых разношёрстных охранников и шестнадцати тангонов. В Таг'Наарте к каравану примкнул шаман-дарлак, заплатив Ганрату чуть меньше ста монет, и с тех пор Мортон неизменно видел его неподалёку от себя.

Такое внимание настораживало юношу. Он то и дело проверял, на месте ли сокровище. Раз за разом убеждался, что всё в порядке, но старался оказаться на другом конце каравана от шамана.

Дарлак же, невысокий, тощий, как все представители его народа, изучал чуда огромными фиолетовыми глазами, напрочь лишенными белков. У шамана были длинные белые волосы, серая кожа и острые черты худого лица. Несмотря на птичью сухость и угловатость, двигался он с кошачьей грацией. Дарлака звали Оренхой-Гантар-Ууртос, в караване его быстро сократили до Орена. Воины иногда обращались к нему с просьбами зачаровать оружие, шасы спрашивали о погоде на ближайшие дни, и дарлак соглашался сделать всё, о чем его просили. Он работал на энергии Звёздного дерева, но со своими странными арканами, которые не походили на классическую магию. И не брал за свои верные предсказания ни монеты.