— Знала бы ты, сколько всего он говорил мне, — осадила ее вдова. — Макс вообще любил поговорить, наобещать. Но когда дело доходило до выполнения своих обещаний…

— Тварь! — сверкнув глазами, прошипела Тамара Витальевна, и громкий шепот ее отозвался гулким эхом. — Курва! Б…дь из Старого Оскола!

Приличия приличиями, а эмоции не всегда удается сдерживать.

— Да, я приехала в Москву из Старого Оскола, когда мне было шесть лет, и не стыжусь этого! — парировала вдова. — В отличие от некоторых, которые страшно стесняются своего родного Егорьевска и при каждом удобном случае начинают кудахтать насчет того, какие они коренные москвичи. Ах-ах-ах, в восьмом поколении! А уж насчет б…ей я бы промолчала. Это гнилой стереотип — если женщина красивая и мужикам нравится, — вдова игриво качнула ногой, — то, значит, б…дь. Зависть в чистом виде.

— За-а-ависть?! — захлебнулась гневом Тамара Витальевна. — Ну и сука же ты, Анька!

— Тварь, курва, б…дь, сука… — Анна перестала загибать пальцы и выжидательно уставилась на Тамару Витальевну. — Я вообще-то пришла не для того, чтобы выслушивать оскорбления…

— Оскорбления ей не нравятся?! — Тамара Витальевна по-прежнему удерживалась от того, чтобы сорваться на крик, но во всем прочем уже не соблюдала приличий; не считала нужным соблюдать. — Да ведь это ты убила Макса!

— Неужели? — верхняя губа Анны снова дрогнула, а лицо начало наливаться краской. — И как же это я его убила?

— Тебе лучше знать как! Ты высосала из него не только кучу денег, но и все силы! Он сидел на стимуляторах! Старался соответствовать твоим запросам! Ха-ха-ха!

Притворный смех был похож на карканье. Вдобавок Тамара Витальевна театрально подняла руки кверху, и широкие рукава специального платья, которое легко было надевать и снимать, напомнили Анне крылья.

— Да по твоим запросам целой роты мало! Вибраторов полон шкаф! Довела мужа до сердечного приступа и теперь от меня хочешь отделаться! Не выйдет! Это я вышвырну тебя отсюда, а то и за решетку упеку!

— Заткнись! — прошипела Анна. — Мне за решеткой делать нечего, потому что мне не было смысла убивать мужа, который носил меня на руках и при этом пылинки с меня сдувал! Не было у меня мотива! А вот у тебя, кажется, был мотив, и, может быть, не один!

— Что ты себе позволяешь?! — Тамара Витальевна, будучи не в состоянии топнуть ногой, хлопнула ладонью по подлокотнику. — Придержи язык, тварь!

— Зачем мне придерживать язык? — ехидно поинтересовалась Анна. — Ты же свой не придерживаешь. Совсем не придерживаешь, несешь какую-то чепуху, перемежая ее оскорблениями. Расскажи лучше, о чем вы вчера так громко беседовали, что мне в спальне было слышно. Всех слов я не разобрала, но то, что Макс пообещал оставить тебя с голой ж…ой, слышала прекрасно. За что, интересно, он так на тебя осерчал? Может, расскажешь?

— Это наши семейные дела! — отрезала Тамара Витальевна, откидываясь на спинку кресла и окидывая Анну взглядом, в котором смешались ледяное презрение и жгучая ненависть. — Тебе о них знать незачем!

— Ах, да, это только тебе положено знать обо всем! — с бьющим через край сарказмом ответила Анна. — Ты знаешь даже о моих вибраторах, несмотря на то что никогда не поднимаешься на второй этаж! Небось Раиска проболталась?

Тамара Витальевна предпочла оставить вопрос без ответа.

— Да мне без разницы, кто тебе рассказал — Раиска или сам Макс, — продолжила Анна. — Меня интересует другое — за что Макс на тебя разозлился? И не причастна ли ты к его смерти?

— Да что ты несешь?!

— Примерно то же, что и ты, — спокойно ответила Анна. — Только у меня есть кое-какие основания для подозрений. В отличие от тебя. Уж я-то прекрасно знаю, насколько сильно вы с Максом ненавидели друг друга. Мне-то можно очки не втирать, я ведь тоже член семьи.

— Член! — фыркнула Тамара Витальевна. — Именно что член! Держась за член моего любвеобильного брата, ты вошла в этот дом… Бедный Макс! Я понимаю — седина в бороду, бес в ребро, но нельзя же быть слепым до такой степени! Бедный, бедный Макс!

Она схватилась руками за голову, прикрыла глаза и замерла в такой позе, словно окаменев от горя.

— Придумываешь, что бы половчее соврать? — поинтересовалась Анна, нисколько не тронутая увиденным. — Или намекаешь на то, что разговор окончен? Но разговора как такового еще не было.

— Боже мой! — тихо, едва слышно, сказала в пространство Тамара Витальевна. — Я сегодня потеряла брата…

— А я — мужа, — так же тихо вставила Анна.

— У меня была «Скорая»… Меня изводил дурацкими вопросами какой-то капитан…

— Меня он тоже изводил. Теми же самыми вопросами.

— И после этого приходишь ты…

— А почему бы мне не прийти? — Анна пожала плечами в непритворном удивлении. — Макса больше нет, и чем раньше мы определимся…

— Нам не в чем определяться! — перебила Тамара Витальевна. — Мы — совершенно чужие друг другу люди! Нас связывал Макс, чисто символически, но связывал. А теперь его нет, и мне, по крайней мере, незачем притворяться, что я испытываю к тебе какие-то родственные чувства!