Шрифт:
– Вы и это умеете? – хором спросили ее три голоса.
Изумление друзей немного удивило План-Крепен:
– Ну… да!
– И вы не могли сказать об этом раньше? Вы постоянно добиваетесь успеха, но мне и в голову не приходило, что вы гадаете на картах Таро. Настал ваш час: вы можете показать нам свое умение. Сейчас или никогда…
– Всем троим! – добавил Адальбер.
– А пока давайте вернемся к тому, что мы обсуждаем! – властно произнесла госпожа де Соммьер. – Первое: я умру со скуки в одиночестве в моем особняке. Второе: напоминаю вам, что только я могу избавить бедного Юбера от необходимости путаться в юбках! У тебя есть номер телефона виллы Адриана, Альдо?
– Разумеется! – ответил тот, ища свой блокнот. – Но тетушка Амели, я боюсь, что вы рискуете…
– Ты хочешь сказать, в моем возрасте? Одно из двух, мой мальчик: либо Борджиа решил сдать дом в аренду и вилла теперь абсолютно безобидна, либо План-Крепен права, и потерять ее из виду – не просто преступление, а непростительная ошибка!
– Я свяжусь с кузеном Юбером! Если вы начнете цитировать мне высказывание Фуше по поводу казни герцога Энгиенского [6] , я не знаю, какие аргументы против я мог бы привести! – заявил Альдо.
6
Фуше, который был против расстрела герцога Энгиенского (март 1804 г.), приписывают слова: «Это хуже, чем преступление, это – политическая ошибка».
И два часа спустя он получил ответ из Лугано: «изгнанники» на вилле Адриана не только не видели никакого неудобства в неожиданном визите, но и заявили, что очень ему рады!
Вечер оказался хлопотным. Все занимались сбором драгоценностей тетушки Амели – а их было немало, включая и две диадемы, – потом уложили их в замшевые мешочки, а затем сложили в сумку и взвесили…
– Так как даже речи не может быть о том, чтобы везти их с собой, нам придется купить сухой горох и фасоль, – решил Адальбер. – Этим мы займемся завтра. А теперь за работу, госпожа де Тэб! Идите за вашими картами!
– О нет! Только не сегодня вечером!
– Почему же? Признано, что ночь – это лучшее время для появления духов!
– Не надо все смешивать! Между гаданием на картах и спиритическими сеансами целый мир… И даже больше: вселенная! Добавлю, что карты не всегда отвечают на те вопросы, с которыми к ним обращаются. Бывают дни, когда я ничего не вижу…
– А как же поступают те, кто своим умением зарабатывает деньги? Они принимают по десятку человек в день!
– Некоторым подвластно чтение мыслей, и это уже неплохо! Другие заставляют поработать свое воображение. Настоящих гадалок мало, и они не часто принимают клиентов. Лучшая гадалка, имя которой я умолчу, способна даже отказать клиенту или клиентке со словами: «Сожалею, но я ничего не вижу! Приходите в другой день!»
Госпожа де Соммьер засмеялась:
– И вы, разумеется, осваиваете оккультные науки во время шестичасовой мессы? Мне казалось, церковь это не приветствует!
– Церковь не может это приветствовать, но она никогда не отказывалась от пророков.
– Один вопрос, Мари-Анжелин, – вмешался Альдо, забавлявшийся этой сценой, – и после этого мы оставим вас в покое, потому что вы имеете право на усталость, да и поздно уже…
– Вы святой человек, Альдо! Задавайте ваш вопрос!
– Эта идея фикс, которую вам как будто внушает вилла Маласпина, как-то связана с вашими провидческими способностями?
– Отчасти, но лишь отчасти, потому что я далека от совершенства. Что-то подсказывает мне, что было бы безумием не принимать ее во внимание. Там есть кое-что, что мне не нравится!
– В этом никто и не сомневался! – проворчал Адальбер. – Сам факт, что вилла принадлежит… или принадлежала клике Борджиа, уже о многом говорит. Если выяснится, что ее действительно превратили в клинику, то мне жаль людей, которых там будут лечить! Пусть даже внешне все выглядит очаровательно, страдающие депрессией и другие нервнобольные выйдут оттуда совершенными безумцами. Если они вообще оттуда когда-нибудь выйдут! Что же касается вас, Мари-Анжелин, вы от нас так просто не отделаетесь. Пусть не сегодня вечером, но завтра вы нам продемонстрируете свой талант! Что вы хотите, – добавил он, поднимаясь с кресла, – я, конечно, не святой, но должен признаться, что уже многие годы мне хочется постучаться в дверь одной из гадалок, но я сдерживаю себя, чтобы не выглядеть смешным в собственных глазах.
Услышав такое, Альдо закашлялся, отчего его лицо приобрело кирпично-красный оттенок: он вспомнил один давний вечер, когда они с Адальбером искали изумруды Монтесумы. Тогда он захотел проверить удивительные предсказания – если верить бармену из «Рица» – некоего «ясновидящего», принимавшего клиентов на набережной Анжу. Этот мужчина, чей взгляд Альдо вынужден был признать завораживающим, предсказал ему победу в деле, которым он тогда занимался. Это доставило большое удовольствие Альдо. Но предсказатель не предупредил его о том, что когда он выйдет на улицу, то на него набросятся негодяи, оглушат, отнесут под мост Марии, обчистят до нитки, оставив лишь брюки, сорочку и запонки. Последние осчастливили пьяницу без гроша в кармане, который поторопился обменять их на божоле в ближайшем бистро. Правда, именно это и позволило найти Альдо… Да, предсказания…
– Хорошо, ты будешь первым, – заявил Альдо, подходя к тетушке Амели, чтобы поцеловать ее. – Я не желаю ничего знать о череде катастроф, которые без конца валятся мне на голову! И надеюсь хоть немного поспать!
Через день женщины отправились в Лугано, а Альдо переехал жить к Адальберу, на всякий случай предупредив Ланглуа о смене своего места жительства. Прослушивание телефонных разговоров в «Белом вереске» пока ничего не дало, и Соважоль, которого сменил другой инспектор, практически поселился в неприметной машине, чтобы не терять из виду ворота особняка. Интересно, долго ли это продлится…