В его голосе была теплота. Она ему нравилась. Криста ощущала это, как ощущала солнечное тепло у себя на спине.

— Я сама добилась, чтобы меня выбрали.

— Держу пари, что так оно и было, — засмеялся он.

Они замолчали на некоторое время; моторная лодка подпрыгивала на волнах, обрамленный пальмами берег проплывал мимо.

— А вон мой дом! — неожиданно закричала Криста. — Тот, розовый, среди дюн!

— Ваш собственный?

— Да, я получила его в наследство.

Криста улыбнулась, говоря это. Она действительно получила в наследство дом, но заложенный на полную стоимость, да еще кучу неоплаченных счетов в придачу. Но это было тогда. Сейчас этот отреставрированный роскошный особняк стоил больше пяти миллионов.

— Вы живете в нем?

— Нечасто. Обычно я сдаю его в аренду. Вот и на это лето сдала. Я раньше жила в Нью-Йорке. В Майами переехала недавно.

— В Майами?

Роб родился в округе Палм-Бич. Мало кто из местных жителей способен был увидеть что-то привлекательное в Майами — этом городе, расположенном к югу от Палм-Бич. Криста отчасти понимала, почему Роб удивился. И решила попытаться открыть ему глаза.

— Нью-Йорк в наше время — кошмарное место. Все говорят о том, что хотят уехать оттуда, что там плохо жить, и они правы. Когда Нью-Йорк в начале эпохи Рейгана представлял собой центр мироздания, то можно было мириться с нищими, уличными грабителями, жуткими налогами и кучей прочего дерьма, потому что в этом городе бился пульс жизни. Рынок одежды процветал, и это означало, что фотографы и модели должны были обретаться там. Сейчас все это рухнуло, как было и в семьдесят четвертом году. Тогда спасение пришло благодаря отмене государственного регулирования рынка ценных бумаг и финансовому буму на Уолл-стрит. Ожидать подобного в ближайшее время не приходится. Город переживает тяжелые времена. Центр деятельности перемещается на Запад, Юг, за рубеж. В этом смысле Флорида становится одним из самых перспективных мест. Низкие налоги, замечательный климат. Майами открывает огромные возможности в бизнесе высокой моды. Нельзя же всякий раз таскать в Нью-Йорк фотографов с Южного побережья. Ньюйоркцы сообразили это. Журналы могут отправлять сюда своих людей самолетом, что занимает всего часа два или около этого, и теперь все главные художники жаждут вырваться с Манхэттена и приобрести здесь загар, который не сравним ни с каким гримом, и набрать полные легкие морского воздуха.

— Я могу понять, как вам хочется выбраться из Нью-Йорка и что фотографировать здесь удобнее из-за погоды, и тому подобное, но… Не знаю… Майами смахивает на иностранный город. И дело тут не только в том, что он на шестьдесят процентов испанский, просто такое чувство, будто этот город принадлежит другому миру.

— Ходи по земле, Роб. Это ведь замечательно, что он кажется принадлежащим другому миру. Я была на днях в Бей-сайде и ужинала в ресторане совершенно таком же, какой видела в Севилье. Там все трепещет, впечатления и ощущения совершенно особенные. Ночная жизнь потрясающая: энергия бьет ключом, ламбада, жарища… Я хочу сказать, что в Нью-Йорке молодежь варится в собственном соку, отчаянно пытаясь кого-то шокировать, но все слишком заезженны, чтобы их можно было шокировать. Майами — это будущее, уверяю тебя.

Роб рассмеялся. Девушки, с которыми он был знаком, не могли так разговаривать. Они были словно убого раскрашенные почтовые открытки. А Криста представляла собой огромную, прекрасную картину. Черт возьми, она ведь и снялась в одной картине и имела огромный успех!

— У вас все это звучит очень интересно.

— А это на самом деле интересно. Майами — потрясающий город. И так совпало, что Лайза Родригес живет именно здесь. Я тебе говорила, что она согласилась работать в моем агентстве?

Роб кивнул, а Криста улыбнулась тому, как ее все время тянет упомянуть о Лайзе.

Лайза Родригес выросла в Майами и теперь, как это часто делали королевы-победительницы, вернулась на свою родину. Это был вполне уместный шаг, потому что внешность и повадки Родригес были абсолютно испанскими. От нее исходил жар ночей, пропитанных запахом жасмина; стоило ей изогнуть свою грациозную спину — и вам слышался жалобный стон фламенко, стоило пройтись по комнате — и каблучки ее уже стучали в танцевальном ритме. Да, для переезда Кристы в Майами было множество причин, но наиболее значительной из них была Лайза Родригес.

— Какая она?

— Сущее наказание! Ты бы влюбился в нее. Как все мужчины.

— Вообще-то это странно: самой быть моделью, потом бросить эту профессию и набирать девушек-моделей, которые почти так же красивы, как вы.

Криста улыбнулась столь лестным для себя словам. Они не были справедливыми, но слышать их было приятно. Красота Лайзы была в самом расцвете, а она, Криста, намного старше ее. Криста посмотрела на Роба — тот опять покраснел. На этот раз причиной оказался его собственный комплимент. Роб был застенчив, вел себя как истиный джентльмен и явно не умел флиртовать. На самом деле он относился именно к тому типу мужчин, которые могли понравиться такой девушке, как Криста.

— Тут нет проблем, — сказала Криста, делая вид, будто воспринимает его реплику впрямую. — Модели находятся в миллионах миль от королев красоты. Они хорошо ладят друг с другом. Я прекрасно отношусь к женщинам. Говоря по правде, я люблю их больше, чем мужчин… — Она помолчала. — За редким исключением.

— Как случилось, что вы не замужем? Наверняка многие мужчины делали вам предложения.

Роб произнес эти слова очень серьезно. Чувствовалось, что для него это действительно загадка.