После того как все последние дни у нее перед носом хлопали дверями, напоминая о том, в каком месте она побывала, Эллис была не в настроении делать вид, что это пройденный этап в ее жизни. Тюрьма стала важной вехой в ее биографии — она изменила ее безвозвратно. И семье придется принять это, как они приняли ее саму.

— Но, дорогая, теперь все это позади. Зачем же ворошить прошлое? — сказала Люси деланно весело и принялась оживленно сновать взад-вперед, греметь кастрюлями и сковородками, откручивать и закручивать кран. Так же вела себя Дениз, когда пыталась уйти от этой скользкой темы. Эллис подавила вздох. Есть вещи, которые изменить невозможно. Неважно, что сделало ее мать такой — тяжелое детство, проведенное в нужде, или психологическая травма, когда ее любимый папочка вернулся домой с войны с ранением в голову, — это было необратимо, как и то, что произошло с Эллис.

Эллис помнила, что когда-то и сама была такой же. Не это ли вызвало у нее нервный срыв? Она так старалась держаться молодцом после смерти Дэвида, что в итоге не выдержала постоянного напряжения и распалась на мелкие кусочки, как бирюльки в детской игре. Но тюрьма излечила ее от этого. Если ты живешь мечтами или витаешь в облаках, сокамерники быстро эту блажь из тебя выбьют, иногда в прямом смысле этого слова. Правда, пусть даже горькая и неприглядная, была там единственным средством выживания.

Неожиданно для себя она поняла, что скучает по Кальпернии. У Кальпернии Кинг был нюх на всякое дерьмо. Она определяла его с точностью счетчика Гейгера и регулярно тыкала Эллис в него носом, когда та пыталась приукрасить картину или оправдать кого-то за недоказанностью вины. Так было и тогда, когда Эллис принялась защищать свою сокамерницу, Соню, когда ту обвинили в воровстве.

— Можешь говорить все, что хочешь, только не пытайся сделать из говна конфетку. Ты только зря колеблешь воздух, — презрительно фыркнула тогда Кальперния, тряся африканскими косичками на голове и уперев руки в пышные бока. Буквально через неделю Эллис нашла у Сони под матрасом свою книгу и ручку.

Люси поглядела на часы.

— Понятия не имею, почему твоя сестра задерживается. — Она понизила голос и сказала доверительным тоном: — Мне кажется, ее нервы уже на пределе, но только это между нами. Это спрингхиллское дело понемногу сводит ее с ума. Я не удивлюсь, если окажется, что со всеми этими митингами у нее совсем не остается времени на семью.

— А что насчет Гарри? Какова его роль во всем этом? — спросила Эллис. У нее сложилось впечатление, что зять только создает видимость участия в деле в интересах семейной гармонии.

Очевидно, мама тоже знала, что с ним все не так просто.

— Он между двух огней, — сказала она, мрачно взглянув на старшую дочь. — У него есть определенные обязательства. В этом вопросе ему не только жену надо ублажать.

Тем самым она напомнила, что Гарри, будучи заместителем начальника полиции, не был сам себе хозяином.

А тем временем ситуация вокруг Спринг-Хилл накалялась. Группа по защите окружающей среды, активистом которой являлась Дениз, подала иск в суд, тем самым добившись временного приостановления строительных работ. Битва обещала быть кровавой. За всем этим стоял мэр города. Оуэн Уайт был одним из первых, кто выступил в защиту застройки, лоббируя интересы застройщика в плановой комиссии. Его главным аргументом было создание новых рабочих мест и приток средств в местный бюджет. Но были и такие жители, как Дениз, кто не купился на его обещания выделить часть территории под заповедник. Что это за дикая природа, хотелось бы знать, по соседству с жилыми домами и теннисными кортами?

Мысли Эллис снова вернулись к Джереми и тому дню, когда они забрались на гребень горы в государственном парке Морана. С тех пор она его не видела. Он так ей ни разу и не позвонил. Когда она попыталась поговорить об этом с Рэнди, бывший муж сказал, что бессмысленно надеяться, что что-то получится вот так, сходу. Было очень больно осознавать, что Джереми так близко и одновременно далеко, но она успокаивала себя тем, что вечно это продолжаться не может. Рано или поздно, но какая-то отдача будет.

А она тем временем будет продолжать свои попытки. Как делала это ее бабушка. Нана была настоящим борцом: она умудрялась ухаживать за больным мужем, в одиночку растить ребенка и зарабатывать на пропитание. Если бы не ее невероятная выносливость, все имущество было бы распродано еще много лет назад, задолго до того, как земля на острове резко поднялась в цене. Эллис жалела лишь о том, что Нана этих денег так и не увидела. Сколько на самом деле стоит участок, поняли лишь тогда, когда его продали после смерти Наны.

— Кстати, знаешь, кого я сегодня встретила? Колина МакГинти, — сказала Эллис как бы между прочим, посыпая рагу, которое теперь тушилось на медленном огне, специями. Она почувствовала тепло внутри, вспоминая день, когда они пили кофе в парке. Как же легко ей было тогда! Она повернулась к матери: — Ты ведь знала его деда, ведь так?

— Давным-давно, — ответила Люси, тщательно просеивая муку для подливы. — Когда я была совсем маленькой, он заходил к нам домой, навещал маму. Насколько я помню, одно время они были очень дружны.