— Элеанор!

Она остановилась как вкопанная. «Сейчас он скажет что-то насчет Люси», — подумала она с внезапным ужасом. Сердце учащенно забилось, и она почувствовала, как внутри нарастает паника. Было довольно трудно оставаться невозмутимой, но она как-то с этим справилась, сделав вид, что не заметила того, что в этот раз он оказался на ее пути нарочно. Она также притворилась, что не обращает внимания на то, как пристально он смотрит, буквально буравя ее взглядом.

— Да, что такое? — отозвалась она нетерпеливо.

— Я просто хотел сказать, что мне на самом деле жаль. Я имею в виду твоего мужа. И… девочку тоже.

В тот момент она почти поверила в его искренность.

Однако ее это не тронуло. Она лишь смерила его холодным взглядом.

— У девочкиесть имя. Ее зовут Люси.

— Господи, ты думаешь, я не знаю? Она ведь моя дочь! — Лоуэлл казался крайне взволнованным. Он сорвал с головы шляпу и запустил руку в волосы. Ей лишь однажды приходилось видеть его таким — когда она сообщила, что ждет ребенка. — Ты даже не представляешь, каково мне было все это время. Сколько раз я хотел… вернуть тебя назад. Но у тебя был Джо. А если бы узнала Дороти… Нет, лучше уж ей не знать.

Дороти. Его жена. Подходящий выбор, который он сделал, когда «нагулялся». Об объявленной помолвке Элеанор узнала из газет. Дороти Джаспер, дочь техасского нефтяного магната Генри Джаспера и выпускница университета Вадербилта, где она принадлежала к обществу «Фи Дельта Каппа». Через несколько лет Генри умер, и все его богатство перешло к Дороти, его единственной наследнице, тем самым вдвое увеличив и без того немалое состояние Лоуэлла. Но Люси ему не заполучить! Только не это!

— Как твоя женя? — едко осведомилась Элеанор.

— У нее все хорошо, спасибо, — смешался он. — Но я не поэтому…

Она продолжала:

— А дети как?

Ей приходилось встречать их в городе — девочка унаследовала от отца его роковую привлекательность, а мальчик был точной копией анемичной, бледной матери.

— Только давай мою семью не будем в это впутывать.

С него тут же сползла маска теплого участия, и он начал украдкой оглядываться по сторонам, словно только сейчас понял, что здесь их могут легко увидеть. Но, к счастью, поблизости никого не оказалось. Единственными свидетелями их разговора были пчелы над оградой, увитой побегами жимолости, и воробьи, которые искали пропитание среди лепестков, упавших с цветущего клена и тонким золотым ковром устилавших асфальт.

— Элеанор, я понимаю, что ставлю тебя в неудобное положение. Поверь, мне тоже не совсем удобно, — сказал он уже более мирно. — Может, есть место, где мы можем спокойно поговорить?

— Нам не о чем разговаривать, — отрезала она.

— Послушай, я всего лишь пытаюсь помочь. Я знаю, что в последнее время тебе приходится несладко.

— Мне не нужна твоя помощь.

Она попыталась было его обойти, но он схватил ее за руку. Она узнала этот отстраненный взгляд и ощутила признаки зарождающейся паники. Так он смотрел на нее перед тем, как впервые поцеловал.

Его лицо практически не изменилось, разве только морщин прибавилось, но для нее оно утратило былую притягательность. Теперь бриллиантиновая укладка его темных с проседью волос казалась ей какой-то женственной, а мешки под глазами, которые в пламени свечи придавали Лоуэллу некую вселенскую усталость, при ярком дневном свете делали его почти стариком.

— Не будь дурой, Элеанор. Ты без Джо не справишься. Я знаю. Я проверял твой банковский счет. — Она потрясенно приоткрыла рот, но он не собирался оправдываться. — И не надо на меня так смотреть. Это не значит, что я за тобой шпионил. Поверь, меня волнует только ваше с Люси благосостояние.

Ее начало трясти от негодования.

— Да как ты смеешь!

— Я думаю так… — сказал он, словно и не слышал ее возгласа. — Неважно, понравится тебе это или нет, но вам понадобятся деньги. А этого добра, моя дорогая, у меня предостаточно.

— Мне не нужны твои подачки! — прошипела она.

— Представь, что я возвращаю то, что задолжал тебе тогда.

— Зная тебя, не удивлюсь, если ты потребуешь что-то взамен.

Судя по тому, как он отстранился, его это задело.

— Я не такой подонок, каким ты меня воображаешь. Честно. А то, что произошло между нами… Я повел себя тогда не лучшим образом, признаю. Только не думай, что я ни капли об этом не жалел.

Жалеть? Да что он вообще знает о сожалении?

— Меня это уже давным-давно не волнует, — сообщила она холодно. — Так что можешь не беспокоиться.

От Лоуэлла Уайта ей не нужно было ровным счетом ничего — ни его денег, ни запоздалого раскаяния.

— У нас есть ребенок. Разве этого недостаточно?