— А что именно? — спросила Джейн, чувствуя, что в ней просыпается жалость к дяде Артуру.

— Ну, например, сегодня! — охотно принялся он объяснять. — Сегодня как раз второй понедельник месяца. А поэтому, когда я захотел остаться дома (у меня скопилось очень много всякой работы), я автоматически очутился снаружи. А если бы я захотел куда-нибудь выйти, то, вне всяких сомнений, сидел бы дома.

— Ясно, — сказала Джейн, про себя решив, что ей этого, видимо, никогда не понять. — И поэтому вы…

Мистер Навыворот кивнул.

— Я услышал ваши шаги на лестнице, и мне еще больше захотелось остаться дома. Но как только это произошло, я мгновенно очутился за окном. Я бы до сих пор болтался там, если бы Мэри Поппинс не втащила меня!

Он тяжело вздохнул.

— Конечно, такие вещи происходят не весь день, а только между тремя и шестью часами. Но все равно это просто ужасно!

— Представляю! — посочувствовала Джейн.

— Но это еще не все! — жалобно продолжал дядя Артур. — Например, если я хочу подняться по лестнице наверх, то сразу же начинаю спускаться вниз! Кажется, только что свернул направо, а оказывается, что налево! Если отправляюсь на Запад, то непременно пойду на Восток!

Дядюшка громко высморкался.

— А хуже всего то, — сказал он, и его глаза наполнились слезами, — что меняется и мой характер. Глядя на меня, трудно представить, что именно сейчас я счастлив, как никогда!

И действительно — дядя Артур выглядел таким расстроенным, что у Джейн с Майклом появились сомнения, умеет ли он вообще смеяться.

— Но почему? Но как? — удивился Майкл.

Но мистер Навыворот лишь печально покачал головой.

— Ах! — вздохнул он обреченно, — я должен был родиться девочкой!

Джейн с Майклом переглянулись, недоумевая, что он хочет этим сказать.

— Видите ли, — поспешил объяснить дядя Артур, — моей маме очень хотелось, чтобы родилась девочка. А когда на свет появился я, то выяснилось, что я не девочка, а мальчик. Думаю, не надо объяснять, что произошло это как раз во второй понедельник месяца…

Дядя Артур снова принялся всхлипывать и сморкаться в носовой платок.

Джейн ласково дотронулась до его руки. Он с благодарностью посмотрел на нее, но лицо его оставалось все таким же печальным.

— Работать, — всхлипнул он, — нет никакой возможности! Вы только посмотрите!

И он указал на одну из самых длинных полок.

Глаза Майкла и Джейн расширились от удивления. Они увидели, что всю полку занимали сердца самых разных цветов и размеров — треснутые, переломленные напополам или вовсе разбитые вдребезги.

— Все это нуждается в срочном ремонте! — мрачно сказал дядя Артур. — Вы даже не представляете, как люди сердятся, если я вовремя не отсылаю сердца обратно! Они расстраиваются из-за них больше всего! А я не могу приступить к работе, пока не пробьет шесть часов! Если я начну раньше, они будут испорчены, как и вот эти вещи!

Он кивнул на другую полку. Повернув головы, Джейн с Майклом увидели, что она доверху забита неправильно починенными вещами. Фарфоровая Пастушка была разлучена со своим фарфоровым Пастушком и сжимала в объятиях вместо него свирепого медного Льва. Игрушечный моряк, которого кто-то вытащил из его парусника, был накрепко приклеен к расписной фарфоровой тарелке. А в его паруснике, привязанный за туловище к мачте и закрепленный для верности клейкой лентой, восседал серый плюшевый Слон. Кусочки разбитых тарелок были соединены неправильно, так что рисунок на них разобрать было невозможно. А нога от деревянного коня красовалась на крышке большой серебряной купели.

— Видите? — спросил дядя Артур и, убедившись, что видят, безнадежно махнул рукой. Джейн с Майклом почувствовали к нему еще большую жалость.

— Брось сейчас думать об этом, — нетерпеливо перебила Мэри Поппинс. — Мы принесли тебе Блюдо. Его надо починить.

Взяв сверток у Джейн, она стала одной рукой развязывать веревку. Другой она все время придерживала своего дядюшку.

— Гм! — важно хмыкнул дядя Артур, когда бумагу наконец развернули. — Королевский Фарфор! А вот трещина плохая! Похоже, его чем-то стукнули.

При этих словах Джейн почувствовала, что неудержимо краснеет.

— Если бы в какой-нибудь другой день, то — пожалуйста! Но сегодня… — он поморщился.

— Ерунда! — отрезала Мэри Поппинс. — Это же очень просто! Надо только поставить заклепки здесь, здесь и здесь.

Показывая, где именно следует ставить заклепки, она выпустила руку дяди Артура. И в тот же миг он принялся кувыркаться в воздухе, выделывая посреди комнаты бесчисленные сальто.

— Ой-ой-ой! — завопил он. — Зачем, зачем ты меня отпустила? Ах, я бедный! Ах, я несчастный! Я сейчас улечу!