— Я — мама пятерых детей! И вообще я — Важная Особа! Она все время об этом забывает!

Миссис Бэнкс продолжала вытирать пыль, думая о разных вещах, которые ей хотелось бы высказать Мэри Поппинс, прекрасно зная, что никогда не осмелится этого сделать.

Мэри Поппинс тем временем положила деньги и список в сумку, приколола шпилькой шляпку и, подхватив на руки Аннабелу, выскочила из дома. За ней, ведя за руки Близнецов, едва поспевали Майкл и Джейн.

— Шире шаг! — обернувшись, строго скомандовала Мэри Поппинс.

Они пошли быстрее, таща бедных Близнецов за собой. Джон и Барбара шаркали ногами по тротуару, их руки, казалось, вот-вот выскочат из рукавов. Но Джейн с Майклом ничего не замечали. Они во что бы то ни стало старались поспеть за Мэри Поппинс. Их мысли были заняты только одним: что она купит на сдачу.

— Две упаковки свечей, четыре фунта риса, три постного сахара и шесть рафинада. Две банки томата, один посудный ершик, пару хозяйственных перчаток, полпалочки сургуча, пакет муки, зажигалку, две коробки спичек, два кочна цветной капусты и пучок ревеня! — прочла Мэри Поппинс список, влетев в первый магазинчик за Парком.

Тучный и лысый бакалейщик, страдающий одышкой, начал очень медленно доставать с полок нужные товары.

— Так, один мешок хозяйственных перчаток… — вздыхал он, нервно грызя карандаш.

— Я сказала муки! — строго напомнила ему Мэри Поппинс.

Бакалейщик покраснел, как помидор.

— О, извините! Я не то хотел сказать, уверяю вас! Э-э-э, сегодня чудесный день, не правда ли? Да-да… я ошибся. Пакет перча… то есть муки!

Он торопливо записал распоряжение и прибавил:

— Так-так, две коробки посудных ершиков…

— Спичек! — фыркнула Мэри Поппинс.

У Бакалейщика затряслись руки.

— Да, конечно! Должно быть, это из-за карандаша. Он все время пишет не то! Надо купить новый! Конечно, спичек! И… что вы еще сказали?

Он поднял глаза и тут же их опустил, уставившись на огрызок карандаша.

Мэри Поппинс, развернув список, сердито прочла его еще раз.

— Извините, — сказал Бакалейщик, когда она замолчала. — Но ревеня нет. Может, возьмете черносливу?

— Конечно, нет! Пакет тапиоки!

— О, нет, Мэри Поппинс! Только не тапиоку! Мы ее ели на прошлой неделе! — напомнил Майкл.

Она взглянула на него, потом снова на Бакалейщика — и оба сразу поняли, что надежды нет никакой. Будет тапиока.

Бакалейщик, покраснев еще больше, пошел за тапиокой.

— Если так пойдет дальше, то сдачи совсем не останется! — прошептала Джейн, глядя на груду покупок, возвещающуюся на прилавке.

— Если и останется, то самое большее — на пакетик леденцов! — грустно заметил Майкл.

Мэри Поппинс достала из сумки деньги.

— Спасибо, — сказала она, беря у Бакалейщика сдачу.

— Это вам спасибо! — вежливо ответил он и облокотился на прилавок. Улыбнувшись, по его мнению, приятной улыбкой, Бакалейщик продолжил:

— Замечательная погода, как считаете?

В его голосе слышалась такая гордость, словно хорошая погода была его личной заслугой.

— Уж лучше бы шел дождь! — отрезала Мэри Поппинс, закрывая одновременно рот и сумку.

— Совершенно верно! — поспешно согласился Бакалейщик, изо всех сил стараясь угодить. — Дождь намного лучше!

— Ну уж нет! — фыркнула Мэри Поппинс, пристраивая Аннабелу поудобней у себя на руке.

Лицо Бакалейщика вытянулось. Все, что бы он ни сказал, было не то.

— Надеюсь, — заметил он, почтительно открывая дверь перед Мэри Поппинс, — вы скоро опять заглянете к нам.

— Всего хорошего! — ответила Мэри Поппинс и вылетела из магазина.

Бакалейщик вздохнул.

— Подождите-ка, — сказал он детям, торопливо роясь в коробке, стоящей у двери.

— Вот, возьмите. Я никого не хотел обидеть. Честное слово. Я хотел только услужить.

Бакалейщик протянул Майклу три, а Джейн две шоколадные конфеты.

— По одной на каждого. Две малышам, а одну… — он кивнул вслед Мэри Поппинс, — ей!

Поблагодарив Бакалейщика, Джейн с Майклом поспешили за Мэри Поппинс, посасывая на ходу конфеты.

— Что это ты жуешь? — спросила Мэри Поппинс, подозрительно глядя на темную полосу вокруг губ Майкла.