Алек тяжело сглотнул, как будто у него вдруг пересохло в горле. Тогда Элизабет повела плечами и потянула вниз лиф платья. Сегодня она не надела бюстгальтер.

— А я все думал…

— О чем?

— Все думал, как было бы здорово прикоснуться к ним. Вот так. — Он протянул руки и принялся нежно ласкать ее обнаженную грудь.

Элизабет тихонько застонала и слегка сдвинула бедра, плотнее прижавшись к его напрягшейся под тканью брюк плоти.

Ей было приятно, что он на нее смотрит. Ей было приятно, как он ласкает ее. Ей хотелось, чтобы он взял ее. Прямо сейчас. Она уже не могла выносить этой долгой прелюдии к любви, обернувшейся сладостной, дразнящей пыткой.

Элизабет медленно расстегнула молнию у него на брюках… Они были точно влюбленные подростки, самозабвенно предающиеся запретным утехам на заднем сиденье родительского автомобиля.

— Знаешь, Элизабет… — выдохнут Алек, когда снова смог говорить. — У меня очень удобная кровать…

— Нет, возьми меня здесь. Сейчас. Прошу тебя.

Она не стала дожидаться, пока Алек разденет ее. В горячечном нетерпении сама сбросила с себя платье.

Теперь на ней оставались лишь тоненькие кружевные трусики и пояс с чулками. Контраст черного шелкового белья и матово-белой кожи придавал ей вид искушенной, но в то же время невинной соблазнительницы.

— Как я могу отказаться, когда ты приводишь такие доводы? — Алек обвел Элизабет восхищенным взглядом, потом приподнялся и зубами расстегнул застежку на поясе ее чулок.

— Щекотно. — Элизабет со смехом оттолкнула его.

— Безжалостная женщина! Но ничего. Я знаю, как покорить тебя.

— Тогда чего же ты ждешь? — поддразнила его Элизабет.

— Всему свое время.

— Надеюсь, ты не обманешь мои ожидания.

Алек привлек Элизабет к себе и осторожно уложил ее на ковер рядом собой, затем снял смокинг и отшвырнул его туда, где уже лежало красное платье.

— Ты меня пугаешь, — пробормотал он, наклоняясь и касаясь ее набухших сосков губами.

— Никогда не поверю, что тебя можно чем-то напугать. На поле ты неустрашим.

Алек снял рубашку.

— Мы не в бейсбол играем. К тому же у меня никогда не было противника, который так жаждал моего поражения, как ты! Я не прав?

Элизабет неохотно кивнула. Да, она жаждала его поражения. Хотела, чтобы он сдался ей на милость.

— Тогда мне придется тебя разочаровать.

Алек уже разделся. И Элизабет невольно залюбовалась его ладным мускулистым телом. Он и одетый привлекал взгляды. А уж обнаженный вообще казался полубогом.

Алек поднялся с ковра, подошел к полке и выбрал диск. Когда он вернулся к Элизабет, из динамиков раздался голос певца: «Я хочу танцевать с тобой всю жизнь. Пусть наш с тобой танец длится вечно».

Он подал ей руку… Они танцевали обнаженные, тесно прижавшись друг к другу. Это был не просто танец, а слияние тел, жаждущих друг друга и растворяющихся в истоме страсти и музыки. Элизабет еще никогда в жизни не испытывала такого острого возбуждения. Никакого мужчину не хотела так сильно, как Алека.

Это было как прикосновение к тайне — опасной и восхитительной одновременно. Или как воплощение самой сокровенной мечты.

Ей было так хорошо в его объятиях, хорошо и спокойно. Так спокойно бывает лишь с человеком, которому ты всецело доверяешь. Рядом с которым не боишься быть самим собой.

Алек наклонился и поцеловал ее в шею. Она запрокинула голову, устремившись навстречу его ласкам, которые становились все более властными и настойчивыми. Он как будто предъявлял права на нее, а она отдавалась ему, признавая за ним эти права. Потом они целовались, жадно, взахлеб, как будто отпущенное им время подходило к концу…

Они уже не слышали музыки. Алек увлек Элизабет в угол комнаты, прижал спиной к стене и наконец вошел в нее. Обхватив его за шею, она подняла ноги и сплела их у него за спиной…

Какое-то время спустя они медленно опустились на ковер, и еще долго лежали, прижавшись друг к другу и восстанавливая сбившееся дыхание.

— Почему ты улыбаешься? — спросила Элизабет, хотя сама улыбалась точно такой же немного растерянной и счастливой улыбкой.

— Я… потому что я…

— Знаю, — задумчиво перебила его Элизабет. — Наверное, я это знала всегда. Но боялась признаться даже себе… Я ужасно обиделась на тебя, когда ты уехал в Лос-Анджелес.

— Я подписал контракт с «Рейнджерами», когда тебе было всего семнадцать. Ты была совсем маленькой…

— Но я уже выросла.

— Да. — Алек сел на ковре, усадил Элизабет к себе на колени и поцеловал в губы. — Ты уже выросла.

— Ну и как тебе фантастическое свидание в День святого Валентина? Воплотились твои романтические фантазии? — игривым тоном спросила Элизабет.

— Ужин в «Макдоналдсе» и занятие любовью стоя?

Она кивнула.