— В каком смысле?

— Старший, это полный хаос. Это… бунт.

— Зараза!

— Думаю, это Барти, но… в общем, тебе нужно все увидеть самому.

От криоуровня до Города путь неблизкий, но тревога в голосе Дока подгоняет меня. Еще не добравшись, я уже понимаю, что случилось что-то очень-очень плохое. Сначала это становится слышно… или, скорее, не слышно. Не слышно привычных звуков Города, дневного фонового шума множества живущих и работающих здесь людей. Вместо него раздаются лишь приглушенные голоса и шаги.

И тут я вижу.

Пункт распределения продовольствия находится в конце главной улицы — вот там-то все и собрались. И все смотрят на одно и то же.

На мертвое тело Фридрика.

Его тело так густо оклеено медпластырями, что они похожи на чешую. Кто-то взял огромный отрез ткани, видно, стащил в квартале ткачей, и вывесил его из окна третьего этажа. Тело Фридрика висит посредине, кое-как прижимая ткань руками и головой, перекинутыми вперед.

По импровизированному транспаранту тянется надпись огромными черными буквами: Следуй за лидером.

— Это послание! — раздается вдруг рык. Оторвавшись от ткани и тела, я опускаю взгляд к фасаду пункта распределения. Перед ним стоит Барти.

И понимаю, что люди молчали не потому, что смотрели на мертвого Фридрика. Они молчали, ожидая, что скажет Барти.

— Все, кто не будет слепо подчиняться лидеру, — издевательски повторяет он, — будут устранены! Мы ведь видели, что случилось со Стиви? Стоило ему сказать слово против Старшего — и все, готов!

«Сказать слово» — это все-таки преуменьшение. В конце концов, он мне кулаком по лицу врезал.

— И все мы знаем позицию Фридрика! Он пытался спасти нас, держать кладовые под контролем — и вот чем это кончилось! Старший заставил его раздавать еду, а теперь ее не хватает! А когда он возмутился… — Барти делает драматическую паузу и указывает рукой вверх, на тело. — Его заставили замолчать!

Если Барти пытается разжечь революцию, то у него не особенно получается. Передние ряды поддерживают его криками, но я не могу удержаться от злорадной улыбки, видя, что как минимум две трети толпы молчит — люди, конечно, нервничают, но не настолько, чтобы сбросить единственное правительство, которое у них когда-либо было.

И все же я не собираюсь терпеть то, что он стоит тут и рассказывает про меня вранье.

Нажимаю кнопку вай-кома и запрашиваю общий вызов.

— Внимание, жители «Годспида», — говорю я. Передние ряды замолкают. Многие оборачиваются ко мне. — Как вам всем хорошо известно, система Старейшин существует уже бесчисленные поколения. Я решил работать несколько иначе, чем мой предшественник. Я решил дать вам возможность делать выбор.

Бип, бип-бип.

— Внимание, жители «Годспида», — раздается в моем вай-коме голос Барти. Вскидываю голову. Барти смотрит поверх толпы прямо на меня. — Старший не единственный, кто может управлять вай-комами. Но он прав. Он дал нам выбор. И за это я ему благодарен. — Он слегка склоняет голову в мою сторону. — Потому что он дал вам возможность выбрать себе другого командира.

Теперь внимание толпы полностью обратилось на Барти. Вот зараза, как же он умудрился так настроить свой вай-ком? Функция общего вызова доступна только нескольким избранным членам экипажа — мне, Доку, первому корабельщику… Барти, должно быть, взломал систему.

Бью ладонью по кнопке.

— Сброс, — командую я и начинаю новый общий вызов: — Жители «Годспида»! — говорю так громко, как только могу. — Успокойтесь. Сейчас не время для мятежей и инакомыслия. Сегодня утром я выяснил, что мы гораздо ближе к Центавра-Земле, чем считалось. В ближайшее время можно начать подготовку к приземлению. Осталось недолго. Нужно только…

— ВРАНЬЕ! — рычит Барти, не через вай-ком, а просто со своего стратегического пункта на пороге здания. Лицо его искажено яростью, и слово срывается с губ, будто камень, брошенный в толпу.

— Я не вру. — Мой голос в вай-коме дрожит от напряжения. — Пожалуйста, успокойтесь все. Наша миссия…

Бип, бип-бип.

— К звездам миссию! — орет Барти, теперь уже в вай-ком. — Старший просто опять пытается вами манипулировать! Оглядитесь вокруг, друзья! Это — вот это — все, что у нас есть! «Годспид» — наш дом, нет больше смысла мечтать о Центавра-Земле! Есть только дом — и свобода!

— Я дал вам свободу! — кричу я, забыв включить вай-ком. Но не успеваю, Барти меня сбрасывает.

— Пусть говорит, что дал вам свободу, но подумайте, сколько всего он по-прежнему контролирует. Он принимает все решения. Он решает, кто ест и сколько. Он решает, кому принимать какие лекарства, и это из-за него ядовитый фидус снова появился на корабле. Это было его решение, его выбор, а поплатились вы.

Вспоминаю тот день, когда встретил его в Регистратеке. «Техническая инструкция по системам коммуникации». И «История Великой французской революции». Наверное, это он взломал пленочную сеть… интересно, если бы я повел себя иначе, может, его протесты кончились бы на этом, а не превратились в сборище вокруг мертвого тела Фридрика?